Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Шрифт:
Рэвен заставил свое лицо принять хладнокровное выражение и кивнул, словно признавая покровительственные слова легата мудрыми.
— В ваших словах проницательность вашего примарха, — произнес он, и от каждого слова его желудок наполнялся едким ядом. — Разумеется, я в надлежащее время просмотрю рекомендации сборщиков десятины, однако, быть может, сейчас время военных стратагем, а не сухих перечней чисел и споров между союзниками?
Алкад кивнул и поклонился, выражая осторожное согласие.
— Несомненно так, лорд Девайн, — сказал он
Рэвен выдохнул яд, и показалось, что тот обжег ему гортань. Он остановил взгляд на Бритоне Семпере, потратив мгновение, чтобы успокоиться и дать помощнику лорда-адмирала время пихнуть того локтем в ребра.
— Адмирал Семпер, можете ли вы сказать нам, сколько у нас есть времени, прежде чем силы Магистра Войны достигнут Молеха?
Одетый в царственно-пурпурный сюртук с барочным орнаментом Бритон Семпер поднялся и застегнул верхнюю пуговицу. Серебристо-белые волосы лорда-адмирала были собраны в длинный чуб, а лицо представляло собой покрытую шрамами, частично аугметическую маску.
— Конечно, мой повелитель, — произнес он, загружая содержимое инфопланшета помощника на свой глазной имплантат. — Астропатические хоры сообщают о множестве надвигающихся кораблей, в общей сложности, возможно, сорок или пятьдесят. Приближающийся флот не скрывает свое прибытие. Мне докладывают всевозможную чушь, якобы астропаты слышат, как в варпе воют волки, а корабли выкрикивают свои названия. Более чем вероятно, что это какие-то эмпирические помехи, или же просто отраженные вокс-передачи, однако очевидно, что Магистр Войны хочет, чтобы мы знали о его приближении. Хотя если он полагает, что мы — кучка трусов, которые с воплями разбегутся при первых признаках врага, его ждет суровое пробуждение к реальности.
Прежде, чем лорд-адмирал успел продолжить, его прервал Витус Саликар.
— Будет ошибкой думать, что вы одержите верх лишь потому, что превосходите флот Магистра Войны в численном отношении. Война в пустоте, которую ведут Легионы, свирепа и беспощадна.
Семпер поклонился Кровавому Ангелу.
— Я очень хорошо знаю, насколько опасны космические десантники, капитан.
— Не знаете, — печально произнес Саликар. — Мы — убийцы, жнецы плоти. Вам никогда нельзя забывать об этом.
Еще до того, как лорд-адмирал мог ответить на меланхоличный тон Кровавого Ангела, вмешался Рэвен.
— Как скоро враг будет здесь?
Явно стараясь сдержать гнев от высказанного Саликаром пренебрежения по отношению к возможностям его флота, Семпер заговорил неторопливо и осторожно.
— Согласно наилучшим оценкам магистра астропатов, прорыв в реальное пространство произойдет со дня на день, что означает, что они окажутся возле Молеха примерно через две недели. Я уже отдал приказ о сборе, чтобы вернуть дозорные корабли от края системы.
— Вы не станете атаковать предателей в открытом космосе?
— Поскольку не имею обыкновения разбрасывать жизнями своих экипажей, нет, не стану, — ответил Семпер. — Как любезно указал капитан Саликар,
Несмотря на напыщенность тона, Рэвену понравилось упорство Семпера, и он кивнул.
— Сделайте это, лорд-адмирал, — сказал он. — Отрядите провоцирующую группу и пожелайте им доброй охоты.
В камере не было никакой мебели, даже кровати. В одном углу лежали сложенный тонкий матрас, побитый ночной горшок и маленькая коробочка, похожая на дарственный футляр для медали.
— Ты выглядишь так, словно увидел привидение, — произнесла Мерсади, поднимаясь с колен.
Локен раскрыл рот, но не издал ни звука.
Это был второй виденный им умерший человек, однако она была из плоти и крови. Она была здесь. Мерсади Олитон, его личный летописец.
Она была жива. Здесь. Сейчас.
И все же, она изменилась. В резком свете были видны потускневшие шрамы, описывающие петляющие дуги на боках и верхней стороне уменьшившейся головы. Хирургические рубцы. Вырезания.
Она заметила его взгляд.
— Они забрали встроенные катушки памяти. Все изображения и летописи, что у меня были. Все пропало. От них остались лишь мои органические воспоминания, да и те начинают угасать.
— Я оставил тебя на «Мстительном духе», — произнес Локен. — Я думал, что ты должна быть мертва.
— И была бы, если бы не Йактон, — отозвалась Мерсади.
— Йактон? Йактон Круз?
— Да. Он спас нас во время убийства летописцев и забрал с корабля, — сказала Мерсади. — Он тебе не говорил?
— Нет, — ответил Локен. — Не говорил.
— Мы спаслись с Йактоном и капитаном Гарро.
— Вы были на «Эйзенштейне»? — спросил Локен. В нем боролись недоверие и изумление. Круз мало рассказывал об опасном путешествии с Исствана, однако было трудно поверить, будто он не удосужился упомянуть, что Мерсади выжила.
— И я была не единственной, кого спас Йактон.
— Что ты имеешь в виду?
— Эуфратия выбралась с «Мстительного духа». И Кирилл тоже.
— Зиндерманн и Киилер живы?
Мерсади кивнула.
— Насколько мне известно, да. Но пока ты не спросил — я не знаю, где они. Я никого из них не видела уже годы.
Локен прошелся по камере. Внутри него бурлили болезненные эмоции. Зиндерманн был ему близким другом. Наставником с высочайшим интеллектом и своего рода доверенным лицом, мостиком между трансчеловеческими ощущениями и заботами смертных. То, что Киилер также выжила, было чудом, поскольку имажист действительно мастерски умела впутываться в неприятности.