Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Шрифт:
— Да, это так, — Аренди взглянул на Соухоуноу, словно только что заметил его. — Лейтенант Соухоуноу, верно?
— Уже командор, — ответил воин. Он не ожидал получить новое звание, но стремительные повышения по служебной лестнице были одними из неизбежных реалий легиона после резни. Сначала Соларо оказался предателем, а затем Нуран Теск погиб при штурме Идеальной Цитадели всего через пару недель после того, как стал командором. Соухоуноу не считал себя суеверным, но старался не задумываться слишком часто о судьбах
— Ты терранин, да? Мы ведь сражались вместе?
— Не плечом к плечу, — признался Соухоуноу. — До Исствана у меня не было повода находиться возле гвардии примарха. И да, я родом с Терры.
— Так вот почему мои братья поприветствовали меня улыбками, тогда как от тебя я получил лишь тюремную камеру.
— Прошу прощения, но обстоятельства, что привели к моему повышению, заставляют меня вести себя осмотрительно по отношению к тем, кто заявляет о преданности, скрываясь под чужой личиной. К тебе относились так же, как и ко всем ответившим на зов примарха.
— Чужая личина? — Аренди непонимающе повернулся к Бранну и Агапито. — Что еще за чужая личина?
— Долгая история, Герит, — ответил Бранн. — Которая еще долго будет иметь привкус позора и стыда. Она может подождать. Соухоуноу, не сомневайся, перед тобой командор Аренди. Тебе следует верить суждению примарха, а также тех, кто был подле него с самого детства. Недоверие будет нашей бедой — рана, причиненная изменниками, ноет до сих пор.
Соухоуноу сделал глубокий вдох и согласно кивнул.
— Ты прав, — сказал он, воздев кулак братства. — С моей стороны было неправильно вести себя так подозрительно. Тем не менее, я все равно буду осторожен, имея дело с другими легионерами не из Освобождения. В этот час испытаний ничто нельзя принимать на веру.
Какое — то время они стояли в молчании, каждый погруженный в свои мысли.
— Довольно тревожно, не находите? — произнес Аренди, нарушив тишину. Он посмотрел мимо Соухоуноу на фрески.
— Что? — спросил командор. — Картины на стенах?
— Власть предержащие этого мира живут как короли, — сказал Аренди. — Боюсь, вы свергли Сынов Гора только чтобы возвести вместо них еще более жестоких диктаторов.
Остальные взглянули на изображения, пытаясь понять, что имел в виду бывший командор.
— Нет никаких свидетельств, что планетарная аристократия дурно обращалась со своими подданными до появления предателей, — отметил Агапито. — Скарато пришел к согласию мирным путем.
— Разве вы не считаете привилегированную жизнь свидетельством излишеств? — Аренди направил взгляд на Соухоуноу, затем на Бранна. — Я бы сказал, это одно из преимуществ юности, не проведенной в роли брата по ячейке.
— Если ты меня в чем — то обвиняешь, говори прямо, — сказал Соухоуноу. — Думаешь, кто — то из нас менее предан общей цели? По-моему, проведенное вдалеке от нас время затуманило либо твою память, либо здравомыслие.
— Уверяю, я никого не обвиняю. Просто это факт, что те, кто никогда не чувствовал касание плети, не могут представить
— Ты говоришь прямо как твой старик, Реквай, — натужно рассмеявшись, сказал Бранн. — Дискуссии на политические темы подождут. Нам нужно разработать план и порядок проведения грядущей кампании, чтобы представить их лорду Кораксу. Он ясно дал понять, что собирается отбывать через несколько дней.
— Нужно выбрать командиров тактических групп и распределить легионеров по отрядам, — добавил Агапито.
— И я не стану вам мешать, — сдержанно кивнув, сказал Аренди.
— Тебе стоит остаться, — произнес Агапито.
— Да, — примирительно сказал Соухоуноу. Хотя его мало заботило отношение Аренди после возвращения, бывший командор пользовался влиянием среди рожденных на Освобождении легионеров. Многие Гвардейцы Ворона сочтут его появление хорошим предзнаменованием. — Ты обладаешь проницательностью, которую многие найдут бесценной. Перспективой, которую никто из нас и представить не может. И даже если у тебя нет определенного звания, раньше ты ведь был командором.
Аренди посмотрел на Соухоуноу, возможно, пытаясь понять, скрывался ли за его словами еще какой — то смысл. Он нахмурил лоб, губы сжались в тонкую линию.
— Сейчас я никем не командую, — наконец ответил он. — Если лорд Коракс сочтет уместным восстановить меня, я помогу вам. До тех же пор мне следует присматривать за воинами, которые прибыли вместе со мной.
Оборвав дальнейшие возражения, Аренди молча развернулся и вышел. Бранн покачал головой и посмотрел на Соухоуноу.
— Я думал, ты будешь более радушен к давно потерянному сыну Освобождения. Вспомни о том, сколько мы выстрадали на полях Исствана-5, а затем подумай, что ему и другим пришлось пережить в последующие годы. Аренди — пример для всех нас, и тебе не следует вести себя с ним так снисходительно.
— Разве это не повод задуматься, братья? — произнес Соухоуноу, вглядываясь в дверь, как будто Аренди все еще ждал за ней. — Кто из нас не изменился за прошедшие годы? Что — то в Герите мне не нравится.
— Примарх поручился за него, — произнес Агапито, хоть он и выглядел неуверенным. — Нам нельзя сомневаться в лорде Кораксе.
— Нужно отложить мысли о распрях, — сказал Бранн. — Почему ты не можешь просто порадоваться тому, что наши братья выжили и возвратились к нам?
Вопрос повис в тишине, пока Агапито и Соухоуноу обменивались взглядами. Соухоуноу решил, что сейчас не лучшее время озвучивать доводы относительно преданности или замыслов Аренди. Очевидно, что узы истории были куда крепче, нежели у одного лишь легиона. Все Гвардейцы Ворона были непоколебимо преданы Кораксу, но доктрина, поощрявшая независимое мышление и самостоятельность иногда приводила к расколам, когда личность пересиливала общую верность.