Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Шрифт:
Джерудай Кауртал так и не поднялся.
Аргел Тал находился рядом с телом почти час. Он прохаживался по изукрашенному помещению, убрав оружие в ножны и сложив руки поверх нагрудника. От его шагов по решетке пола расходилась дрожь. Сервиторы обладали слишком ограниченным разумом, чтобы обращать на него внимание, а поющие рабы чересчур погрузились в странствия по горячечным видениям, так что только несколько закутанных в рясы рабочих дернулись прочь, когда Алый Владыка бросил взгляд в их сторону. Лицо Несущего Слово не выражало ни злости, ни раздражения, однако
С Каурталом могло случиться то же самое. Должно было случиться.
Однако сержант Джерудай Кауртал продолжал лежать мертвым на палубе. Аргел Тал не без сожаления слегка толкнул тело сапогом.
— Он мертв, — раздался от дверей комнаты мягкий голос. Слишком мягкий, чтобы его можно было спутать с человеческим, однако слишком звучный, чтобы его можно было назвать слабым. Аргел Тал обернулся к незваному гостю и почтительно склонил голову, как только увидел красную керамитовую броню филигранной работы. — Мертв по-настоящему, иначе говоря.
— Мой повелитель, я не могу этого сделать.
Лоргар Аврелиан, примарх Несущих Слово, отечески положил руку сыну на плечо. В последний раз, когда Аргел Тал видел его умное и сдержанное лицо, татуированное золотой тушью, было покрыто брызгами крови сотен мертвых Гвардейцев Ворона. Теперь же оно было согрето терпеливой улыбкой.
— Ты ступал путями Рая и Ада, сын мой. Ты в силах сделать все, что угодно. Что тебя беспокоит?
Аргел Тал кивнул на тело убитого Кауртала.
— Они продолжают умирать, отец.
— Так этот не первый?
Неожиданно для себя Аргел Тал слабо и горестно улыбнулся.
— Нет. Тринадцатый.
— Понятно, — Лоргар присел на корточки, его черный плащ раскинулся по полу. Примарх с мягкой заботливостью закрыл Каурталу глаза. — Сколько выжило?
— Трое, — признался Аргел Тал.
— Демоны отвергают их как носителей, — предположил Лоргар, вновь поднимаясь на ноги и возвышаясь над своим сыном.
Аргел Тал снова кивнул.
— Одна лишь телесность недостаточно заманчива, чтобы они воплотились. Чтобы вступить в симбиоз, им нужны сильные носители. Умирая, Кауртал бредил, он говорил о Калте и произносил бессмысленные пророчества, пока кровь текла у него между зубов.
От этих слов Лоргар вскинул безупречную бровь, а в уголках его золотистых глаз появился блеск.
— Он видел один из многих путей будущего?
Аргел Тал мог лишь пожать плечами.
— Думаю, да. Похоже, что таким образом демоны испытывают носителей: дают бросить взгляд на еще несбывшееся будущее и смотрят на реакцию воинов.
Несколько мгновений Лоргар молчал, постукивая бронированными кончиками пальцев по книге в кожаном переплете, пристегнутой цепью к бедру. Растянутые, высушенные лица таращились на Аргела Тала в слепом, безвольном ужасе.
— Возможно, смерть стала для сержанта Кауртала благословением. Похоже, что в будущем он мог принять некие глупые решения.
Аргел Тал набрал воздуха, чтобы ответить, и запнулся.
— Отец, — произнес он. — Я не могу этого сделать.
— Ты уже это делаешь.
Аргел Тал умолк, глядя на труп. Он был уверен в Кауртале.
Кауртал, у которого не было мирских и воинских амбиций, он гордился только своей доблестью. Кауртал, который расправился с бессчетными десятками Гвардейцев Ворона на поле боя. Кауртал, который молился, стоя на коленях и бичуя свою плоть за то, что убил недостаточно много, и пел среди мертвецов в часы после Исствана. Под железом его веры, под керамитом Легиона физически ощущалась человечность. Не в отношении человеческой души или способности к милосердию — Кауртал оставил подобные слабости далеко позади. Просто в его сердце присутствовала частица человеческой природы, и Аргел Тал надеялся, что Нерожденных привлечет симбиоз с таким духом. Жестокий воитель, никогда не знавший поражения, обладающий уязвимой душой. Какая пища лучше для детей богов?
— Хотел бы я знать, что он видел, — задумчиво произнес Лоргар.
— Один из выживших видел Калт — войну в туннелях под поверхностью. Другой видел ночь, когда Император подверг нас наказанию. Еще один утверждает, что вообще ничего не видел, и я позволил ему эту безобидную ложь, приняв во внимание, что я заставил его вытерпеть.
Лоргар усмехнулся.
— Думаю, все они узрят то, что видит каждый пророк — обман и метафоры, надежды и обещания, пронизанные призраками истины. Такова природа всех пророчеств.
Аргел Тал не смог возразить. Он махнул группе работников в рясах.
— Пусть подъемные сервиторы уберут это тело, или утащите его сами, если хватит сил, — оба его голоса звучали в диссонирующей гармонии, почти сливаясь, но никогда не становясь единым целым. — Отнесите его в апотекарион, чтобы вынуть геносемя, а остальное сожгите.
Те приблизились, не поднимая глаз — кланяясь, шаркая и бормоча поток почтительных нашептываний в сторону Лоргара.
— Не ищи среди наших лучших воинов, — произнес Лоргар, когда рабы удалились, волоча труп между собой. — Вот что ты делаешь не так.
Сбитый с толку словами, Аргел Тал поднял взгляд на отца.
— Я не понимаю.
— Сын мой, мне нужно две тысячи таких воинов с душами демонов. Две тысячи до того, как мы достигнем Калта через год.
Две тысячи. Две тысячи.
Аргел Тал приоткрыл рот.
— Лорд Аврелиан, я не могу…
— Можешь, — взгляд Лоргара был тверд словно кремень. — Я не хочу бросать на Калт наших лучших воинов. Нам понадобятся самые сильные и лучшие ордены, чтобы проложить себе дорогу по остальной части Ультрамара. Не используй для этой игры нашу лучшую кровь, Аргел Тал. Используй тех, кто ненавидит Ультрадесант до неуравновешенности, до потери здравого смысла и рассудка. Пусть демоны приходят, привлеченные ненавистью в сердцах разгневанных. Эмоции влекут их так же сильно, как преданность. Помни об этом.