Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Шрифт:
Только Фаффнр не сдвинулся с места, верный Фаффнр прикрывал её, защищая своей секирой и телом.
— Бегите, сейчас же, — сказал он ей.
— Я не могу бежать, — ответила она, с трудом поднимаясь.
— Хьолд! Ты бежишь, раз я сказал тебе бежать, женщина!
Размытое пятно. Бо Сорен замахнулся секирой, но её намертво остановили кривые когти. Шоккай Ффин сделал выпад длинным мечом, но пронзил только дым.
Гадсон Алфрейер бросился на зверя, но отлетел в сторону, выплёвывая кровь и выбитые зубы. Мадс Лоресон попытался
Примарх. Отделение Легионес Астартес. Запертая комната. Та же самая запертая комната. Как история могла повториться? Как она могла пойти по-другому?
Волки — палачи Императора.
Но Кёрз…
Малмур Лонгрич уколол копьём, а Салик Плетёный низко рубанул секирой. Они атаковали вместе. Один удар попал, и кровь забрызгала пол и мебель рядом с Ойтен, но оба Волка отлетели в сторону. Настал черёд Куро, Битера Херека и Нидо Найфсона.
Клинки отскочили от брони и высекли искры из мелькавших когтей. Кёрз схватил Салика за горло и швырнул через зал в стену. Херек погрузил секиру глубоко во тьму Кёрза. Брызнула кровь. Мадс Лоресон опустился на колено, схватившись за разорванное горло и пытаясь остановить кровь. Куро Йордровк пролетел через зал и сломал при приземлении стол и стул.
Кёрз рассмеялся. От кровопролития на его бледном, как у шута лице появилась маниакальная восторженная усмешка. Он швырнул Ффина в окна, которые разом взорвались, словно стеклянная бомба. Он пнул Битера Херека на пол и жестоко проломил ему череп бронированным локтем. Он выхватил у Гадсона меч, сломал его о спину Волка, а затем рассёк сломанным клинком щёку Бо Сорена. Малмур схватил его, к нему присоединился Нидо Найфсон. Оба отлетели со сломанными костями и пробитой бронёй.
— Я сказал, чтобы ты бежала, — произнёс Фаффнр.
— Мне очень жаль, — ответила Ойтен.
— У тебя последний шанс, — сказал он, поднял секиру и бросился на Ночного Призрака.
Женщина встала на ноги и попыталась бежать. На её пути лежал истекавший кровью и корчившийся от боли Волк, ещё один слева и третий возле стены. Похоже, он был мёртв.
До дверей оставалось совсем немного.
Над ней пролетело что-то огромное. Оно врезалось в двери и выбило их.
Это был Фаффнр Бладбродер.
Вожак стаи лежал на том, что осталось от дверей, и не поднимался.
Ойтен остановилась и обернулась.
Конрад Кёрз кивнул ей. Его болезненная улыбка состояла из теней и дыма. Он был воплощённым злом.
— Тараша, — вздохнул он. Улыбка не могла быть такой широкой.
— Он убьёт тебя за это.
— Он — мёртв, Тараша, — ответил Кёрз.
Все силы оставили её. Горе подкосило её. Она опустилась на колени.
— Нет…
— Я убил его, — проворковал Кёрз. — Робаута и Льва, их обоих. Конечно же, я изучил его жизнь. Как маленький император, кем он и притворяется, он ведёт личную хронику. Я слышал о тебе. Тараша Ойтен, камерарий принципал, и что ты во всех смыслах заменила ему мать. Мать.
Кёрз вздохнул.
— Благодаря
Ойтен выпрямилась во весь рост и взглянула монстру прямо в глаза.
— Убирайся в ад, ублюдок.
Кёрз отвёл когти.
Что-то вошло в комнату. Вошло с огромной скоростью и силой. Женщина почувствовала ударную волну от его стремительности. Она отпрянула, пошатнувшись от изумления.
Неожиданно её убийца больше не стоял перед ней.
Кёрза отбросила к разбитому окну стихийная сила.
Она была облачена в броню и кольчугу из разных комплектов, созданных для примарха, которые похитила из зала трофеев Жиллимана. Она владела великолепной булавой, которую Жиллиман использовал в начале Великого крестового похода.
Стихийная сила бушевала и кричала, её кожа блестела от крови, она отшвырнула Кёрза и обрушила булаву на его стройную грудь.
У стихийной силы было имя, хотя она не знала или забыла его.
Это имя было Вулкан.
Сцепившись, он и Кёрз вывалились из окон зала в обрывистый мрак.
18
ОТРИЦАНИЕ СМЕРТИ
— Быть может, несмотря ни на что есть конец времени, конец
длинной нити, которая достигает такой длины,
что охватывает все вещи и всё меркнет рядом с ней:
границы нашего космоса, могущество наших богов,
усилия и пределы жизни все оказываются ничем
рядом с пределами времени. И действительно, время может простираться
так далеко, что оказывается за пределами смерти и смерть должна пасть.
Боровшиеся примархи, словно мятежные ангелы падали в ночи.
И с грохотом упали на нижние крыши Резиденции. Их совместный удар расколол плитки и сломал флероны на краю крыши. Недалеко от них под углом к водосточной трубе лежал, неуклюже раскинув руки и ноги, Шокай Ффин, упавший сюда раньше них.
Им предстоял ещё долгий путь. Высота Резиденции впечатляла. Под ней раскинулась стена Эгиды, а ещё ниже лежал Каструм Палеополиса огромного Цивитаса. С запада ночной ветер приносил дым из пылающей Крепости.
Резкий удар всего лишь прервал их борьбу. Вулкан перекатился по расколотым плиткам и сразу же вскочил на ноги, замахиваясь булавой. Это — не боевой молот, но всё же достаточно похожее оружие, чтобы его повреждённый разум обратил на него внимание. Кёрз завизжал от боли и негодования и набросился на нападавшего, пустив в ход когти.
— Ты жив! Ты жив! — вопил Ночной Призрак. — Твоя проклятая жизнь продолжает изводить меня! Почему ты никак не даёшь мне забрать её! Почему ты сопротивляешься мне? Почему не позволяешь забрать её? Ведь, в конце концов, даже ты должен умереть!