Ересь внутри
Шрифт:
К закату они достали все из списка Генри, причем по цене явно меньшей, чем оно того стоило. Бетрим даже сумел разжиться пригоршней экканских орехов, чтобы покрасить волосы. Паста из них, конечно, несколько дней воняет как дерьмо, но это всяко лучше, чем огненно-рыжая шевелюра.
Босс припозднился, а когда явился, то выглядел еще мрачнее обычного.
— Ты нашел нам место, Мослак?
— Да, прямо за углом, в Старом городе. Предыдущий обитатель давно мертв и успел хорошенько подгнить. От трупа избавились, а Зеленый
— Мать твою, Мослак! Ты же обещал никому не рассказывать.
— Ага, обещал.
— Довольно. — Босс говорил коротко и отрывисто, в его голосе сквозила угроза. — Веди.
Мослак не соврал насчет их нового обиталища. Внутри стояла удушающая трупная вонь — впрочем, наемникам и не с таким доводилось мириться. Дом представлял собой одноэтажную деревянную хибару с надежной крышей и двумя комнатами с парой кроватей. Условия почти роскошные.
— Что у тебя, Шустрый? — спросил Босс, когда все расселись.
— Много хорошего и плохого. Для начала: в городе ошивается арбитр.
Все взгляды устремились на Бетрима. Он ничего не сказал, лишь продолжил перетирать орехи в порошок.
— Может, он не за тобой, Шип, — сказал Босс.
— Пока не знает, что я здесь. Лучше нам поскорее закончить с работой и убраться отсюда.
Бетрим сбежал в Дикие Земли, чтобы скрыться от арбитров, но они, похоже, ждали его повсюду, куда бы он ни сунулся.
— Хорошая новость состоит в том, что наши проделки в Коррале остались в Коррале, — продолжил Шустрый. — Никаких наград за наши головы. Чистокровки снова развязали войну, но Чада это коснуться особо не должно. Ах да, жена Мослака тоже в городе.
Здоровяк резко вскинул голову, и Бетрим увидел в глазах друга панику. Такое с ним бывало только тогда, когда Бет маячила где-то поблизости.
— Есть шанс, что мы вернемся в Коррал, Босс?
— Я нашел нам работу, — сказал южанин, но Бетрим видел, что он вовсе не в восторге.
— Мы же за этим сюда и прибыли, так ведь? — спросил Шустрый.
— Для большого дела нам понадобятся средства, так что пока займемся другим. — Босс выдержал паузу, и в первый раз с момента их встречи Бетрим увидел, что он нервничает. — Будем работать на Мертвоглазую.
— Босс… — начал Мослак.
— Это плохая идея, — закончил Шустрый.
Бетрим молчал. Генри тоже, но было видно, что она совсем не рада. Во всех Диких Землях только имя Мертвоглазой имело вес больший, нежели имя Бетрима. Даже Зеленый не проронил ни звука.
— Она здесь? В Чаде? — спросил Бетрим.
— Пока нет, но скоро будет.
— Мертвоглазая никуда не ходит без своей армии, — встряла Генри.
— Армиям нет хода в Чад, — отозвался Шустрый.
— Не всю — разумеется, нет, но какую-то часть она с собой проведет.
— Кто-нибудь из нас переходил ей дорогу? — спросил Мослак.
Все снова посмотрели на Бетрима.
— Нет. Я встречался с ней лишь однажды,
— Поговаривают, что ей даже повода особого не нужно, чтобы убивать, — сказал Шустрый.
— Довольно. — Босс произнес это тихо, но голос его буквально сочился угрозой. Этого хватило, чтобы заставить замолчать обладателей четырех самых громких имен в Диких Землях. — Я уже взялся за эту работу. Она принесет нам денег и позволит оказаться там, где нужно. Хорошо?
Наступила тишина. Каждый раздумывал над идеей наняться к Мертвоглазой.
— Что за работа? — первым молчание нарушил Зеленый.
Босс злобно осклабился:
— Мертвоглазая хочет, чтобы кое-кто сбежал из тюрьмы.
Арбитр
— Арбитр Танкуил Даркхарт…
Танкуил устал от того, что люди произносят его имя. Конечно, ему должно было льстить, что в последнее время оно на слуху у власть имущих, но он давно уяснил, что чем больше о тебе говорят, тем больше от тебя хотят.
Арбитр проигнорировал глашатая и вошел в зал для аудиенций с высоко поднятой головой и хрустальной пробкой от винного графина в кармане. Вряд ли пропажу скоро заметят, да и едва ли кто-то решится подозревать арбитра в воровстве. Кроме того, красному вину полагается дышать.
Зал для аудиенций представлял собой длинную комнату, украшенную богато, но совершенно безвкусно. Кроваво-алые ковры, белоснежные шелковые занавески на окнах, два камина, чересчур больших и ослепительно сверкающих золотым орнаментом, оба в дальних углах зала, один справа от Танкуила, другой слева. Прямо перед арбитром стоял стол — огромное деревянное уродство, заваленное бумагами, картами, таблицами, монетами и всякими безделушками, а за ним восседали четыре человека.
Глашатай встал подле Танкуила и вновь заговорил:
— Лорд Фарин Колт. — Крайний слева мужчина коротко кивнул, отчего его многочисленные подбородки противно всколыхнулись.
Мало кто мог поспорить в ожирении с лордом Фарином. На нем был дорогой шелковый наряд цветов небесной лазури и золота, в изобилии испещренный пятнами пота. Золотые украшения унизывали его руки, а в каждом ухе он носил по серебряному колокольчику. Танкуил знал, что стоит ему пожать руку толстяку, и он обязательно стащит одно из золотых колец.
— Лорд Зхо.
Сидящий рядом с Фарином человек отличался от него настолько разительно, насколько это вообще было возможно. Кожа черная, а не белая. Тощий, костлявый, явно с жестким характером. Простая коричневая накидка, единственное украшение — деревянная палочка, продетая в переносицу. Он смерил Танкуила взглядом маленьких темных глаз. Раньше такой взгляд, наверное, напугал бы арбитра, но после встречи с великим инквизитором лорд Зхо казался ему не страшнее щеночка.
— Альфер То’ан.