Еретик. Книга первая
Шрифт:
Однако Вивьен уже понял, что решение принято – и было принято в тот самый момент, когда он отогнал от Элизы стражника.
– Что ж, – выдохнул он, – на сегодня, я полагаю, проверка закончена.
Элиза прерывисто вздохнула.
– Вы меня арестуете?
«Да!»
– Нет.
Элиза нахмурилась. Верить ему она не спешила.
– В следующий раз вы явитесь с отрядом городской стражи, – не спросила, но утвердила она. Несколько мгновений Вивьен размышлял над этим, но затем все же покачал головой и снова сказал:
– Нет.
– Вы так говорите, потому что не хотите, чтобы я
– Я же сказал, что не собираюсь тебя арестовывать, – терпеливо заметил Вивьен. – Твое видение мира, – он помедлил, – отличается от моего. Но, когда я учился в Сент-Уэне, я иногда пробирался в библиотеку и видел книги, в которых было написано нечто похожее. Возможно, не полностью, но… во всяком случае, в твоих убеждениях нет ничего от дьявола, я не вижу в них зла, а главное – я не вижу в них ереси катаров.
Элиза непонимающе качнула головой.
– Катаров?
Вивьен едва заметно улыбнулся.
– Я расскажу тебе о них как-нибудь в другой раз. Во время следующей проверки, к примеру. – Глаза его едва заметно блеснули, и он отступил на шаг. – А пока что мне пора возвращаться в город.
Элиза смиренно кивнула.
– Что ж… тогда до скорой встречи?
Он предпочел сохранить молчание и, не прощаясь, развернулся и направился в город.
‡ 4 ‡
Настала очередная ночь, когда сон отказался посещать Вивьена Колера. Несмотря на усталость, бессонница – его жестокая и несговорчивая подруга – решила главенствовать в его теле и разуме, не оставляя ни шанса на отдых. Вивьен ворочался с боку на бок, пытаясь найти то положение, в котором сможет забыться сном хотя бы на несколько часов, но в душе уже понимал, что сегодня ему это не удастся.
Из головы все не шел образ Элизы, а ее слова эхом звучали в ушах.
Несколько дней он не решался вновь прийти к ней. Не потому, что ее идеи мироустройства отдаленно напомнили ему катарскую ересь, а потому, что он слишком легко нашел для себя множество различий в ее рассуждениях и мировоззрении катаров. Отчего-то Вивьен не уставал искать способы оправдать Элизу, и это было тревожным знаком. Он не должен был так себя вести и знал это, но не мог сопротивляться внутреннему порыву, и его это пугало.
Обсудить свои переживания с Ренаром Вивьен не посмел. Он догадывался, как его друг среагирует на идею о перерождениях после истории, случившейся с ними два года назад. Никакие уговоры не заставили бы Ренара пощадить Элизу – он явился бы к ней с отрядом городской стражи, арестовал бы еретичку и был бы прав.
Вивьен всей душой не хотел этого. Успокаивало его лишь то, что Ренар не интересовался мировоззрением Элизы. На удачу Вивьена, он быстро укрепился в своем мнении, что Элиза попросту приглянулась его другу, и все эти проверки – лишь способ рано или поздно получить ее страстную благодарность за освобождение из тюрьмы.
– Этим дело не кончится, – тоном знатока возвестил Ренар, услышав рассказ о встрече с Элизой, в котором Вивьен успешно миновал подробности ее отношения к перерождению. – Помяни мое слово.
– Не говори
Элиза не сбежала: Вивьен застал ее на поляне возле дома с сухим деревом и топором. Не сразу заметив приближение инквизитора, хрупкая девушка с нисколько не сочетающимся с ней остервенением замахнулась топором и ударила по куску сухого ствола, который втащила на один из пней, служивших табуретами.
Вивьен на некоторое время замер, наблюдая за ней и боясь спугнуть. Лишь когда Элиза устало опустила топор и отерла чуть взмокший лоб рукавом на удивление изящного зеленого платья из простой ткани, он выступил из тени деревьев и приблизился к ней. Первым делом он заметил, что его подарок – четки – до сих пор красуется на ее запястье.
– Гляжу, ты не сбежала после нашей последней встречи, – ровным голосом произнес он, тут же подивившись самому себе: обыкновенно такой тон он использовал на допросах, но не при разговорах с обычными людьми. К примеру, в трактирах он отмечал, что голос его звучит более приветливо.
Элиза вздрогнула, заметив его, и растерянно огляделась по сторонам, словно на этой поляне она прятала следы того, за чем ее никак не должен был застать инквизитор.
– Вы же сами сказали, что не собираетесь меня арестовывать, – нахмурилась она, переводя дыхание. Похоже, ее вполне устроила его манера начинать разговор безо всякого приветствия.
Вивьен приблизился, смерив ее оценивающим взглядом сверху донизу. Последнее ее утверждение он предпочел оставить без ответа.
– Я так и не спросил тебя в прошлый раз, кто помогает тебе заниматься грубой работой вроде рубки дров. – Он вновь взглянул на сухой ствол дерева. – Но, пожалуй, теперь я нашел ответ на свой вопрос. Впечатляет.
Элиза неловко передернула плечами.
– Я нашла это сухое дерево в лесу. Возможно, его повалило ветром, потому что оно было больным и не выдержало его порывов. Но это не значит, что в нем не осталось сил: стихия таким образом показывает нам, что мы должны использовать, чтобы превратить смерть в новую жизнь.
Вивьен чуть поморщился.
– Сгорая в твоем очаге, это дерево обретет новую жизнь?
– Сгорая в моем очаге, это дерево не умрет бесполезным, – вторя его тону, ответила Элиза, чуть с вызовом приподнимая голову.
Она всмотрелась в его лицо, чуть прищурившись, словно запросто могла разглядеть и причину его бессонницы, и сам факт ее наличия. Он сдержал желание поежиться и отступить. Вместо того он перевел взгляд на топор в руке Элизы и вопрошающе кивнул.
– Это не женское дело, – хмыкнул он, – дрова рубить. Этим вполне могли бы заниматься люди вроде Жан-Жака, которые ходят к тебе за снадобьями.
Элиза небрежно отмахнулась и качнула головой.
– Они предлагают. Но, – она помедлила, чуть поджав губы, – я стараюсь не позволять им мне помогать. Они рассчитывают на… вполне определенную благодарность от меня, если хоть ненадолго ведут себя со мной, как со своими женами.