Эргоном: Час ассасина

Глебов Виктор

Внутри было темно. Плотные шторы не пропускали ни лучика лунного света. Так что первым делом я отдёрнул их, чтобы не разглядывать зал с помощью только своего зрения, которое во мраке прекрасно передавало очертания, но почти не различало цвета.

Комната выглядела совершенно обычно. Я внимательно исследовал ковёр, занимавший почти весь пол. На нём не было и следа какой-либо пролитой жидкости. Впрочем, её и не могло быть, ведь и она, и трещина в потолке мне просто привиделись. Так зачем я припёрся сюда среди ночи и ползаю среди пустых доспехов, словно потерявшийся паук?! Разозлившись на себя,

я быстро вышел из зала, закрыл дверь и поспешил обратно в спальню. Это просто сон, не имеющий никакой реальной подоплёки! Нужно лечь, закрыть глаза и спать. Только и всего.

Мне удалось осуществить свой план только минут сорок спустя. Всё мерещилось, что вот-вот снова послышится тихий стрёкот, а глаза так и норовили взглянуть на потолок. Но в конце концов я уснул.

Утром встал не выспавшийся и разбитый. Спину ломило, будто всю ночь вагон разгружал. Надо будет сходить к врачу, если не пройдёт, решил я и отправился в ванну. Душ немного помог. Но позвоночник всё равно ныл и постреливал, особенно между лопатками. Похоже, я неудачно поспал на боку.

Завтрак проглотил, почти не чувствуя вкуса. Только крепкий кофе немного разогнал сонливость.

В школе Артём заметил, что я какой-то не такой, как обычно, и поинтересовался, в чём дело.

— Выглядишь то ли больным, то ли сильно уставшим, — добавил он. — Ты бы сходил к врачу.

Однако заболевшим я себя не чувствовал. В медкабинет, правда, всё равно заглянул — пожаловался на спину и получил две таблетки обезболивающего.

— Подействует минут через двадцать пять, — пообещал доктор.

Но лекарство не помогло. Спина, как болела с утра, так и продолжала. Правда, к концу дня немного отпустило. Если не пройдет, схожу к лейб-лекарю. Пусть что-нибудь сделает.

После уроков (еле пережил физкультуру) я уже собирался ехать домой, как вдруг вспомнил, что со всей этой вознёй из-за аль-гуля совершенно забыл, что обещал ещё вчера дать Шувалову ответ касательно опекунства над Пешковыми. Ай, как нехорошо! И совсем на меня не похоже. Видать, из-за рассказов Алим-Д’аахана я слишком перевозбудился и пренебрёг обещанием. Дальше откладывать было нельзя, так что я позвонил князю из машины. Извинился и сказал, что согласен на его план.

— В таком случае жду тебя с юристом сегодня к ужину, — сказал Шувалов.

И ни слова упрёка. Даже обратно на «вы» не перешёл. Похоже, не так уж и срочно нужно было решать этот вопрос, как он меня убеждал. Ладно, не суть. Всё равно к этому пришло бы.

Закончив разговор, я заехал в банк и положил в сейфовую ячейку копию записи допроса аль-гуля. До ужина было ещё три часа, так что я решил добраться до дома и отлежаться. Авось спина пройдёт. Ну, а если нет, завтра сгоняю в госпиталь и покажусь лейб-лекарю. Уж он-то должен знать, что с этим делать.

Глава 42

Спать я не стал. Во-первых, боль мешала, во-вторых, голова будет тяжёлой. А мне хотелось быть на встрече свежим.

Впрочем, опасался я напрасно: сразу после ужина Шувалов пригласил нас в кабинет, где всё уже было готово. Ригель быстренько просмотрел документы, покивал и передал мне.

— Всё в порядке, Ваша Милость.

Я пронаблюдал за тем, как князь поставил

свои подпись и печать на двух экземплярах, а его юрист передал один комплект представителю Комитета — дряхлому старику с трясущимися руками и орденом на шее. В этот момент я понял, что всё это могли проделать и без моего согласия. Юридически я не имел права на Пешковых. Они не являлись трофеями — просто спасённые мною сироты. Причём дворянки. Так что Шувалов сделал любезность, пригласив меня к участию в этом мероприятии. Не говоря уж о том, что у меня ещё согласие спросили, которого вовсе и не требовалось. Я оценил жест князя, но легче не стало. Хоть девочки и остались со мной, пребывание это было крайне зыбким. Если Шувалов решит выдать их замуж в интересах клана, тут уж меня особо спрашивать не станут. Да и Пешковы будут уже взрослые. Кто я им? Всего лишь добрый друг, приютивший на время.

Так что возвращался я домой в довольно подавленном и даже мрачном настроении. Ещё спина эта чёртова никак не отпускала! Нет, точно завтра же отправлюсь к лекарю. Прямо после школы и поеду.

Однако, когда я встал утром, то понял, что никакой боли не чувствую. И вообще, состояние было прекрасное. И, хоть заснул я поздновато, отлично выспался. Выдохнув с облегчением, я отправился грызть гранит науки. А после уроков рванул прямиком в Белый город. Во внутреннем кармане лежала заветная кассета.

Конечно, во дворец меня сходу не пустили. Пришлось ждать минут двадцать, пока за мной не явился офицер в сопровождении какого-то вельможи. Тот долго выспрашивал, какого чёрта я припёрся. Когда услыхал, что я прошу Его Величество о короткой аудиенции, прибалдел и даже на несколько секунд дар речи утратил. Однако перед ним всё-таки стоял барон, и довольно уверенно держался для юнца, так что он сказал, что так и быть пойдёт и выяснит, стоит ли мне маячить на проходной. Разумеется, всё это было высказано в безупречно вежливой форме, но я, слава Богу, умею читать между строк.

Вернулся он спустя полчаса и сообщил, что я могу пройти. Один, естественно. Меня просветили сканером, провели во дворец и оставили дожидаться в приёмной. Там я сидел ещё часа два. Наконец, двери отворились, и секретарь пригласил меня, предупредив, что Его Величество согласился выделить мне не больше десяти минут. Дела, мол, государственные, и всё такое. Я должен понять. Разумеется, я рассыпался в благодарностях. Если уж на то пошло, меня могли и вовсе с порога завернуть. Невелика птица — аудиенции просить.

Император встретил меня вежливо, но сдержанно. Видимо, решил, что зря приветил молодое дарование, которое теперь норовит на шею сесть.

— Какое дело вас ко мне привело, господин барон? — поинтересовался он, взглянув на большие настенные часы с позолотой. — Прошу, давайте сразу к нему. Времени очень мало. Сами понимаете, голубчик.

Обращался на «вы», но голубчиком обозвал. Видать, оттого, что не знал, по важному ли поводу его отвлекли. Ишь, дипломат! Сразу опыт чувствуется.

— Дело государственной важности, Ваше Величество, — уверенно и твёрдо сказал я, протянув кассету секретарю, который стоял справа от императора. — На этой плёнке доказательства того, что посол орды готовил на вас покушение. Он сам делает признание.