Эридан
Шрифт:
Карпентер прибавил скорость. – Нам лучше убраться отсюда побыстрее до того, как они доберутся до этого места. И нам будет лучше не оставлять следов.
Земля в этом месте, давно не знавшая дождя, была пересохшей. Он вел машину ломаным курсом, старательно объезжая участки земли, поросшие травой, которая могла быть примята гусеницами Сэма, а заодно и места, где вообще ничего не росло. В большинстве случаев растительный покров равнины был достаточно упругим и быстро восстанавливался после прохождения ящерохода. После того как они добрались до ручья, он около мили вел Сэма по его руслу.
Дидри что-то прошептала на ухо Скипу, и он спросил: - Дидри хочет узнать,
– Возможно, не дальше, чем он может прыгнуть в прошлое. В лучшем случае, на четыре с половиной дня. Чуть дальше – и его батареи, пожалуй, сгорят. Но если я направлю его в фотонное поле, расположенное в районе моей точки входа, и большая машина времени Ллонка в лаборатории NAPS подключится к нему, он сможет прыгнуть вперед на 74.051.622 года, три с половиной месяца и семь или восемь часов, которые я провел здесь. Для меня это мое настоящее, хотя для вас, ребята, это, конечно, будущее. Настоящие путешествия в будущее запрещены из-за осложнений, которые могут возникнуть из-за них, а также потому, что обычно людям лучше не знать, что с ними случится завтра.
Наступила тишина. Потом Скип спросил: - Каким стал Марс в ваше время, мистер Карпентер?
Карпентер постарался говорить поменьше неправды. – Мы знаем о нем не очень много, потому что нам пока не удаются межпланетные перелеты.
– Бьюсь об заклад, он сильно отличается от нынешнего.
– И потом, - сказал Карпентер, - 74.051.622 года – за это время меняется все. Ты говорил о Космическом Флоте. У них есть какие-нибудь шансы выяснить, что похитители доставили вас сюда?
– Нет. Они не очень-то умные, мистер Карпентер.
– Но если они все-таки найдут вас, сколько времени им понадобится, чтобы добраться сюда?
– Как раз сейчас Земля и Марс находятся в противостоянии – их разделяет около пятидесяти миллионов миль. Космическому флоту понадобится чуть меньше пяти дней, чтобы покрыть это расстояние.
– Но это невозможно! – возразил Карпентер.
– Только не для больших, быстрых марсианских кораблей. Большой Марс специализируется на межпланетных путешествиях; наши корабли используют антигравитационные реакторы для взлета, затем они переключаются на плазменные двигатели. Они могут развивать довольно высокую скорость. Если бы не было нужно снижать скорость на полпути между планетами, они могли бы долететь еще быстрее. Неужели у вас нет вообще никаких межпланетных кораблей, мистер Карпентер?
– Мы долетели до Луны, - сказал Карпентер, - но это трудно назвать межпланетным путешествием.
“Луна, - подумал он, - была самым дальним местом, до которого мы рассчитывали добраться. С тех пор как изобрели машину времени Ллонка, деньги, которые в противном случае тратились бы на космические исследования, тратились на изучение прошлого”.
Сэм двигался в северном направлении, и скалы, которые хотя и находились на удалении нескольких миль, были ясно видны между разбросанными там и сям рощами деревьев. Карпентер подумал – интересно, что бы было бы, если бы он развернул трицератанк, направился в сторону реки и фотонного поля и затем взял бы детишек с собой в 1998 год. Но если бы он направился в обратную сторону, он подвергнул бы Сэма риску быть обнаруженным, и в любом случае он не был полностью уверенным, что должен взять ребят с собой в двадцатый век. Они могли выглядеть как современные американские дети, и Скип, конечно, разговаривал как один из них (спасибо сережкам-говорежкам в ушах Карпентера), но они не были современными американскими детьми. Они были марсианами, и что еще
Несомненно, они были талантливы, но, не смотря на это, трудно было ожидать, что они без проблем примут ценности (или отсутствие этих ценностей) западной цивилизации двадцатого века. И что он должен будет сделать с ними, если возьмет их с собой в 1998 год? Взять их на воспитание? Усыновить их? Он печально улыбнулся. Как он сможет усыновить двоих детей, когда единственное жилище, которым он располагает – это номер отеля?
Конечно, он мог купить настоящий дом.
Но даже если предположить, что он усыновит их, были и другие обстоятельства. Каким образом он собирается отправить в бесплатную среднюю или даже частную школу принцессу, которая способна умножить в уме 828,464,280 на 4,692,438,921 и дать правильный ответ? Более того, принцессу, которая даже не будет разговаривать с кем-либо, кто не является членом Королевского Дома Большого Марса. Он мог воочию представить себе, как она идет по школьному коридору, задрав нос, и другие дети высмеивают ее и называют Зазнайкой и другими подобными именами и ненавидят ее не только за ее высокомерие, но и за то, что она в три раза умнее их всех, вместе взятых.
Скипу, несомненно, будет попроще, но ему тоже придется нелегко.
Одним из возможных путей решения этой дилеммы было взять их с собой в 1998 год, переждать там неделю или две и затем вернуться обратно в Эридан в надежде на то, что Космический Флот к тому времени выследит похитителей, выловит их и приступит к поиску детей. Правда, в соответствии с тем, что рассказывал Скип, представителям Космического Флота просто могло не хватить ума выследить похитителей, и к тому же осуществлению этого плана могли помешать еще более серьезные препятствия: собственно NAPS, а также тот факт, что путешествие во времени туда и обратно на 74.051.622 года стоило целое состояние. Правда, голограммы, отснятые Сэмом, могли частично объяснить, почему Карпентер вернулся с задания, не выяснив происхождение останков, но если бы он заикнулся в NAPS о возможности еще одного такого путешествия только для того, чтобы вернуть детишек обратно, гнев Общества стал бы подобен вихрю несчастий, обрушившемуся в свое время на библейского Иова. Он мог спорить до посинения, доказывая, что детишки были марсианами и что похитители, доставившие их на Землю, могли быть связаны с происхождением останков, но NAPS поверило бы ему не больше, чем он поверил Скипу в самом начале.
Он посмотрел на часы – было 17:21. Если он направится на открытую местность, стемнеет еще до того, как он доберется туда, и ему все равно придется ехать в темноте. Как бы он не собирался позаботиться о детях, ему все равно придется ждать до утра. Он глянул на скалы. Теперь они были достаточно близко. – Ну, а что вы скажете насчет ночевки на открытом воздухе?
Скип посмотрел на него, и Дидри тоже.
– На открытом воздухе? – спросил Скип.
– Конечно. Разведем костер, приготовим еду, расстелем на земле одеяла – совсем на индейский манер.
– А что такое на “индейский манер”?
Он рассказал им про индейцев арапахо, чейенов, кроу, апачей, и про буйволов, и про безбрежные прерии, и про последний бой Кестера, про Джеронимо, Сидящего Быка и Кочиса, а затем он принялся рассказывать об индейцах на Востоке, о Деганавиде и Хайавате, основавших Ирокезскую Лигу Пяти Племен, о вожде Великом Озере, о Четырех Посланниках и о Дороге Слез – и все время, пока он говорил, они не сводили с него глаз, как будто он ясное солнышко, восходящее утром после долгой, холодной ночи. Или по крайней мере это было так до тех пор, пока Принцесса Дидри не заметила, что он смотрит на нее, после чего она сменила прелестное выражение своего лица обратно на королевское.