Эрик
Шрифт:
Понятно, эти группировки занимались самым традиционным и приятным делом — зарабатывали деньги. Особенность финансового благополучия района базировалась на трёх китах. Первый кит — это зона традиционного земледелия вдоль поймы реки, которая создавала достаточно продовольствия для выживания достаточно большой численности населения. Второй — это торговые пути, которые проходили через эти земли. Третий кит — это народ, большая часть которого была бедна и зависима от феодалов. Уровень закабаления населения был, по сравнению с Европой, фантастичный. Третий кит позволял местным феодалам получать значительно больше, чем могли «срубить» их коллеги из Европы, так как почти весь простой народ мог вполне работать за еду. Сами понимаете, что «могучие» воины вырасти из подобного народа не могут.
В ближневосточной армии мусульман, как и в других традиционных феодальных обществах,
Ходят разнообразные легенды о том, как великолепно стреляли все мусульмане из лука. Это, к сожалению, только умилительные легенды, так как, сопоставив факты, оказалось, что жизненной необходимостью стрельба из лука не была. Большая часть населения с утра до вечера работала, чтобы хоть что-то поесть, причём труд был физически тяжёлым. Когда им учиться стрелять из лука? У них на это совсем нет времени. Да и сил тоже, так как они изматывались за рабочий день до крайности. Добавим сюда ещё то, что в том регионе был распространён исключительно клееный композитный лук, который изготавливался мастерами и стоил дороже, чем мог себе позволить обычный крестьянин. Да и горожане были далеко не все в состоянии подобные вещи себе покупать. Частенько такой лук стоил дороже коня. Это не говоря о том, что объём необходимых производств для обеспечения всех желающих дешёвыми стрелами отсутствовал. А ведь даже десять тысяч постоянно практикующихся в стрельбе потребляли в среднем по полтора миллиона стрел ежегодно. Стрела ведь не вечная, и при тренировочной стрельбе легко выходит из строя. Современного углепластика в те времена, увы, не было.
Так и выходило, что только сипахи да султаны с эмирами имели возможности упражняться с луком, да и вообще с оружием, а почти всё ополчение, что время от времени собиралось, было вооружено традиционно — копьями. Но даже этими копьями они толком владеть не умели, так как времени на практику у них не было. Так что они получались случайными людьми на войне.
Особенно стоит сказать о вооружённых слугах: они были вооружены немного лучше, чем ополченцы. У большинства были даже сабли! То, что воевать они не умели и никто их не учил этому, понятно из их названия. Они служили при своих господах, дабы обслуживать их в походах и делах. Что-то вроде Труффальдино из Бергамо, только с оружием. Вооружали их для того, чтобы можно было призывать к порядку и покорности основную массу крестьян, которые оружия не имели. Впрочем, Европа, до первого технологического скачка в период Ренессанса, мало чем от Востока отличалась в этом вопросе.
Но вернемся к нашему герою. Эрик вошёл в палатку и увидел испуганную девчонку подросткового возраста, которая забилась в ворох одежды и выглядывала оттуда огромными зелёными глазами, полными слёз и ужаса. Неужели наш уважаемый султан предпочитал маленьких девочек? Ведь ему солидно лет уже было. В общем, любопытство Эрика распирало жутко, а поэтому он решил проверить. Подошёл к девочке, вытащил её из вороха тряпок и завалил на ковёр, которым был покрыт топчан. Девочка перестала пищать и вырываться. Он глянул на неё. Так и есть, бедняжка без сознания. Тем лучше. Странное дело — эта девочка была девственна, значит, она была нужна султану для чего-то ещё. Решив разобраться позже, он поправил на ней одежду и перекатил в дальний угол топчана. После этого стал на освободившееся место выкладывать ценные вещи, которые ему попадались в шатре.
Был найден небольшой сундук с монетами, причём там было помимо серебра ещё и золото. И немало. Десять минут спустя он оглядел то, что получилось собрать, — неплохо. Очень неплохо. Кучеряво жил покойный — ни в чём себе не отказывал и много ценных
Барон застал их в совершенно беспомощном состоянии. Видимо, вид той кровавой каши, что они сотворили своими руками, и стоны умирающих вывели горе-воинов из состояния душевного равновесия. Даже Рудольф и тот был немного зеленоват лицом. У Эрика не оставалось никаких вариантов, кроме как устроить этим раскисшим детям незаконнорожденного верблюда душевную взбучку. Он громко рявкнул «Подъём!» и пнул ногой ближайшего из валяющихся на земле арбалетчиков, выводя его живительной болью из прострации, в которую он впал. Боец взвыл и стал мало-мальски реагировать на происходящее. Очень оперативно включились Рудольф с Морриган, которая оказалась крепче всех этих мужиков и очень стойко переносила ужасы войны, о которых позже сложат тонны розовых соплей в бумажном переплете. Буквально через пару минут его люди были на ногах и более-менее адекватно понимали слова.
— Вы что себе позволяете?! Уроды! Забыли, кто вы такие? Я вас повёл в эту атаку, чтобы вы тут нюни распустили? Воины, блин. Кочерыжкой вас в ухо! Вы коровье дерьмо, а не воины. Что раскисли, как бабы? Вот это, — он показал рукой на кровавую кашу, — отличный результат! Вы должны радоваться своему успеху. А вы как себя ведёте? Разобраться по парам!
И он заставил каждого бойца бить того, кто встанет перед ним, и получать удар от него. И так по кругу. Пятнадцать минут ушло на то, чтобы его бойцы вернулись на эту землю. Боль лечит лучше времени. Она возвращает и остроту восприятия, и ощущение реальности. Приведя людей в чувство, он отправил воинов добивать или разгонять оставшихся в лагере слуг султана и оценить то имущество, что им досталось в обозе. Арбалетчиков же, выделив десяток в охранение, отправил добивать раненых и собирать оружие и доспехи в той самой кровавой каше. Помимо этого два десятка человек он определил свозить к палатке подводы и прочие колесные «кибитки» и устанавливать их кругом, связывая между собой. Эрик всерьёз опасался контратаки.
Сбор трофеев был не менее «приятен», чем недавняя стрельба, так как ворочать трупы — то ещё удовольствие. Неприятелей, которые были в доспехах, из оных вытряхивали. Особенно тщательно искали арбалетные болты, которые можно было использовать. Дело в том, что за десять минут утреннего боя они расстреляли большую часть боезапаса, а потому на каждый ствол осталось всего по десять-двенадцать выстрелов. Что совершенно не радовало. С этой довольно грязной работой они провозились около часа.
И вот, объезжая в очередной раз захваченный лагерь, Эрик заметил на горизонте большую группу — около пятисот человек. Приглядевшись, он распознал в них тех самых слуг, которых всего час назад он отпустил. Быстро собрав своих бойцов и проинструктировав, он подготовился к бою. Его люди заняли позицию за импровизированным вагенбургом из повозок, перед которым навалили тела поверженного противника.
В том, что гости будут атаковать, не было никакого сомнения, так как они были более-менее ровно построены, а впереди ехало человек пять в доспехах. По такому скоплению целей лучше всего бить залпами. Поэтому барон разделил своё войско на три группы и объяснил задачу. Сначала делает выстрел группа номер один, после чего отходит назад, уступая место группе номер два, которая проделывает манёвр первой группы, и вперёд выдвигается третья группа. И вот с дистанции около ста двадцати метров начали обстрел. С такого расстояния прицеливаться сложно из-за того, что размер мишени очень небольшой, поэтому все били примерно по скоплению пехоты. Рудольф, проявив инициативу, подхватил барабан и стал выстукивать ритм, на каждый второй удар нужно было стрелять следующей группе бойцов. Первый удар говорил о готовности — нужно было занять позицию и прицелиться. Такой подход дал свой результат — у наступающего врага начали в тот же такт падать фигурки, причём обильно — полторы сотни арбалетов хоть и сильно мазали с такого расстояния, но плотность обстрела была достаточной для того, чтобы часть болтов достигала своей цели. На дистанции около восьмидесяти метров враг побежал вперёд, поняв, что нужно максимально быстро сократить дистанцию, иначе его попросту перестреляют.