Эрл Стенли Гарднер
Шрифт:
— И что потом? — настаивал Мейсон.
— На следующее утре я вдруг сообразила, какую сделала глупость, и решила достать эти бумаги и сжечь. Я поспешила к ящику и… в общем, вы уже догадались — там ничего не было.
— Вы думаете, что сделали это в результате постгипнотического внушения?
— Верно. Я даже не знала, что он меня загипнотизировал. Я до сих пор не знаю, когда он успел меня загипнотизировать, но постгипнотическое внушение осталось. Таким образом, мне стало известно, что у него есть эти бумаги, и все, что там было
— В случае развода?
Она вспыхнула:
— Да.
— И что вы предприняли?
— Черт возьми, я просто чуть с ума не сошла от ярости, я думала, что убью его, но к тому времени я была уже ученая. Есть такие игры, в которые можно играть вдвоем. Я и виду не подала, что знаю о пропаже этик листков. Я подождала пару дней, а потом принялась обыскивать весь дом. Я отпросилась на день с работы и, можете мне поверить, перетряхнула весь дом сверху донизу. В конце концов я нашла их.
— Где?
Она засмеялась:
— Он был хитер. Он оторвал угол коврового покрытия на полу, засунул под него бумаги и приделал все обратно.
— И что вы сделали с этими листками?
— Уничтожила, а сразу после этого ушла из его дома, направилась к юристу и написала заявление о разводе. Обратно я уже не вернулась и постаралась сделать так, чтобы у Алана никогда больше не было возможности уставиться на меня своими серо-стальными глазами.
— Он мог быстро вас загипнотизировать?
— Очевидно, ему было достаточно щелкнуть пальцами, и я уже попадала под его влияние.
— Продолжайте, — сказал Мейсон.
— Ну, Алан считал что я у него в руках. Он думал, я ничего не смогу предпринять, но когда он пошел за своим козырем, там ничего не оказалось и… в общем, я обвинила его в духовном насилии, и поскольку он был заинтересован в том, чтобы на поверхность не всплыло слишком многое, то… ну, в общем, я получила решение суда о разводе.
— И вторично вышли замуж? — спросил Мейсон.
Она слегка покраснела и сказала:
— Еще нет. Решение пока не вступило в законную силу.
— А когда оно вступит?
— На следующей неделе.
— И тогда вы снова собираетесь выйти замуж?
— Да.
— За мужчину, которого вы знали уже какое-то время?
— Да.
— Я полагаю, он-то не гипнотизер? — спросил с улыбкой Мейсон.
— Нет, мистер Мейсон. Можете спорить на любые деньги.
Мейсон раскрыл свой бумажник, достал четыре пятидесятидолларовые банкноты и сказал:
— Здесь двести долларов, миссис Блевинс, — компенсация за потраченное время и причиненное вам беспокойство. Это пригодится вам в качестве приданого.
Она взяла деньги, сложила их, спрятала в свой кошелек и взглянула на Мейсона глазами, полными благодарности.
— Мистер Мейсон, это… Ну, в общем, это так мило с вашей стороны.
— Мы, разумеется, высоко оценили вашу откровенность, — сказал Мейсон, — а теперь скажите нам:
— О да. Это был един из его любимых трюков. Он гипнотизировал кого-нибудь и плел всякие небылицы о том, что якобы произошло, а потом приказывал человеку проснуться и не думать об этом в течение часа или двух, но сохранить в памяти все, что ему было внушено, словно бы это произошло с ним на самом деле, а потом, через два часа, в результате постгипнотического внушения, начать об этом рассказывать.
— И это у него получалось?
— С некоторыми — да. Конечно, не каждого можно загипнотизировать, мистер Мейсон, и…
— Понимаю. Да, вот еще что: вы не знаете, доводилось ли ему когда-нибудь гипнотизировать Джозефину Кемптон, экономку мистера Эддикса?
— Я думаю, доводилось. Я помню, он как-то раз упомянул о том, что с ее помощью продемонстрировал что-то мистеру Эддиксу.
— Известно ли вам еще что-нибудь, что могло бы нам помочь? — спросил Мейсон.
— Нет.
— Ну что ж, огромное спасибо. Я думаю, нет больше никакой надобности вас задерживать, миссис Блевинс, но возможно, потом у нас возникнет необходимость побеседовать с вами.
— В любое время, — сказала она, — в любое время после четырех часов. Вы мне позвоните, и я приду когда вам угодно. У мистера Дрейка есть мой номер.
— Благодарю вас, — сказал Мейсон.
Она встала со стула и направилась к двери, потом неожиданно сделала крюк, подошла к Мейсону и взяла его за руку.
— Вы просто прелесть, — сказала она. — Да, вот еще что, может, это вам пригодится. Его настоящая фамилия не Эддикс. Мне точно известно — Алан его как-то раз загипнотизировал и узнал, что его на самом деле зовут Барнуэлл. Если вам еще что-нибудь будет нужно, вы только дайте мне знать.
И, глядя на Мейсона благодарными глазами, она широко улыбнулась, затем открыла дверь и так стремительно повернула, выходя в коридор, что ее юбка взметнулась вверх с озорным хлопком.
— Ну что, был хоть какой-то прок от нее? — спросил Дрейк.
Мейсон усмехнулся и сказал:
— Пол, за последние несколько минут я действительно узнал массу полезного. Отдай приказ — пусть твои ребята начинают работать в Неваде, а сам иди домой, погрейся хорошенько в горячей ванне, залезай в кровать и отсыпайся.
— Ты серьезно? — спросил в изумлении Дрейк.
— Серьезнее не бывает, — сказал Мейсон и быстро вышел из офиса Дрейка.
Пройдя по коридору, Мейсон открыл дверь своего личного кабинета.
Делла Стрит, стоявшая у его стола и перебиравшая какие-то бумаги, взглянула на адвоката.
Мейсон подскочил к ней двумя огромными прыжками, обхватил ее, оторвал от пола, потом развернул и прижал к себе.
— Малышка, — сказал он, — мы напали на золотую жилу.
Она посмотрела на него с легкой печалью: