Эрминиды
Шрифт:
Влад заметил приближающихся магов издали. Он мог бы, конечно, поставить на подопечных защитный купол, но делать этого не стал. Во-первых, князь тоже не собирался упускать шанс расставить приоритеты и показать, кто тут главный, раз и навсегда. Во-вторых, этот купол и за предыдущие несколько дней изрядно ему осточертел и вымотал до грани, за которой уже явственно маячил негостеприимный, особенно к долгоживущим расам, Мир Мёртвых.
Поэтому вместо установки купола глава клана принял трансформу.
Людям подобные превращения, как правило, давались нелегко. Даже Северину Эрлингу при всех его феноменальных
Влад Элизобарра пользовался пятой трансформой. Описать её было довольно трудно, поэтому те, кому «посчастливилось» видеть главу клана Вампиров в таком состоянии, говорили всегда одно слово (да и то, нервно сглотнув): «Чудовище!» Это сложно было назвать зверем: князь сохранял прямостоящее положение, руки оставались свободными, так что при желании он мог бы даже воспользоваться мечом. Вот только в этом не было необходимости. Чуть загнутые, бритвенно-острые когти и пасть, полная куда более внушительных зубов, чем клыки обычного вампира, служили не только превосходным оружием, но и внушали жертве панический ужас. Однако самым пугающим в этой трансформе оказалось, что она ложилась на Влада едва ли не более естественно, чем его собственная внешность. Князя Эйзенхиэля в своё время за глаза звали Белым Волком: образ хищного, но благородного животного весьма ему подходил. Про Влада же… предпочитали молчать.
Молчали боевые маги и на этот раз, вопреки своему обыкновению забыв и о подначках, и о ругательствах. Они рассчитывали добить измождённые остатки клана, однако упустили из виду скорость, с которой может регенерировать высший вампир, напившийся свежей крови. Северин позаботился о том, чтобы дичь били в лесах князя Элизобарры. Родовые земли ценятся у вампиров далеко не по соображениям сентиментальности.
Так вот боевые маги (которых тоже осталось не так уж много после пламенного общения с лордом-вампиром Отроном в Приморье), собравшиеся для решительной атаки, медленно пятились назад, словно заворожённые не в силах отвести взгляд от скалящегося на них существа. Влад, чуть ссутулившись, подался вперёд, сделал несколько маленьких, напряжённых шагов, настороженно поводя головой из стороны в строну. Безобразные ноздри чутко улавливали запах страха, которым исходили не только люди, но и его собственные подданные. Князь остановил взгляд на новом главе боевых магов. Тот держался неплохо, видимо, не зря получил эту должность.
Вампир прыгнул.
Сразу несколько зарядов магии сорвались с рук взвинченных людей, но чудище не отклонилось от траектории полёта: только короткая шерсть полыхнула голубыми искрами.
Когда тело главы боевых магов коснулось земли, у него уже была сломана шея. Вампир сделал всего несколько глотков крови,
— Ну? Кто следующий?
— Д-давайте все разом, братья! — прохрипел чей-то сорванный голос. Его, в общем, послушались. Боевые маги, как один, открывали экстренные порталы. Куда угодно, только подальше отсюда.
***
Мелисента, и без того пребывавшая не в лучшем расположении духа, отправилась на кухню, чтобы утешить себя чем-нибудь вкусным, и застала там полный разгром.
— Это ещё что такое? — строго осведомилась она у призрака старушенции, весело покрывавшего мебель мукой, будто пеплом.
— А то енто! — нахально отозвалась Фастинда. — Чего хочу, то и делаю! Тутава я хозяйка!
Леди Эрлинг нахмурилась.
— Замок!
— Боюсь, в известной степени она права, миледи, — в голосе, так похожем на голос Северина, зазвучали виноватые нотки. — Фастинда Эрлинг является моей неотъемлемой частью.
— Муженёк твой больно много возомнил о себе, — сварливо заявила старуха. — Думал, запереть меня может. Это в моём же доме! Ну ничего! И на Северина бывает проруха, знаешь ли. Допрыгался, сердешный! А теперь я тебя, деточка, со свету сживу, даже не сумлевайся!
Это было уже слишком. Ни слова не говоря, Мелисента поднялась в гардеробную, переоделась в костюм для верховой езды и выбежала из замка.
— Миледи! — испуганно крикнул ей вслед замок: он представлял себе гнев хозяина, когда тот вернётся. — Куда вы?
— Ноги моей больше здесь не будет, — заявила Мелисента, вскакивая на коня, подаренного ещё Владом.
— Постойте! Не уезжайте!
— Скатертью дорожка! — расхохоталась Фастинда, весьма довольная происходящим.
Девушка даже не обернулась.
***
Измождённый, с глазами красными, как у самого Влада, Северин вернулся домой после почти недельного отсутствия. И не застал там ни одной живой души.
— Где она? — хрипло спросил он у Фастинды.
— А нетути, — нагло ответила полоумная бабка. — Сказала, ноги ейной в ентом доме не будет. А и не надоти! Тутава и меня довольно…
Плазменный пульсар развалил стену. К счастью, не несущую. Замок испуганно промолчал, даже не пикнул.
— Чавой-то ти? — Фастинда наконец обратила внимание на то, как страшно изменилось лицо её правнука. — Совсем сбрендил, ти шо? Ой!! — призрак счёл за лучшее сгинуть из поля зрения сорвавшегося с катушек мага. Одна, хрупкая и беззащитная, его жена бродила сейчас где-то доведённая до отчаяния из-за того, что он не удосужился подновить связующие заклинания.
Эрлинг бросился к главе клана.
— Что?! — взревел тот. — Как можно умудриться потерять собственную жену? Найди её, человек, а иначе… я самолично из тебя всю кровь до капли выпью, не посмотрю, что ты клан спас.
Но Северин не слушал угроз. Когда он понял, что Мелисенты здесь нет, то стремглав бросился прочь. Однако посещение дома Элизобарры не было уж вовсе бесполезным. Пробегая мимо галереи, он вспомнил висевшую там картину, и логично заключил, что сбежавшие жёны чаще всего возвращаются к матери. Не прошло и часа, как он выяснил, где находится дом, принадлежавший Лоридейль Элизобарра, в девичестве Лейнсборо.