Эрос пленных не берет
Шрифт:
— Квитанцию давайте. — У него оказался густой бас, к которому очень подошли бы окладистая борода и пальцы сардельками.
Однако руки у него были довольно красивые, с аккуратно постриженными ногтями. Маргарита облизала пересохшие губы кончиком языка и прохныкала:
— Потеряла я квитанцию-то! Что же мне теперь делать?
— Поискать, — коротко ответил мастер, возвращаясь к своей работе.
— Да я уж сколько месяцев искала! У меня портфель. Красный такой. У него замок был сломан…
— А, так это вы! — протянул мужик таким тоном, словно уже приготовил
— Так я же и говорю — бумажку потеряла. Она торопливо достала из сумки кошелёк, а мастер слез со своего табурета и нырнул головой под стол. Долго там возился и наконец добыл большой пакет. Маргарита заглянула внутрь и удовлетворённо вздохнула. Однако доставать портфель не стала, так и понесла его в пакете — в «Люкс лайн» кто-нибудь обязательно вспомнит про то, что у Алисы был точно такой же. Зачем ей лишние разговоры?
Добраться до портфеля она смогла только после очередного совещания. Квитковский обожал сгонять народ в свой кабинет и устраивать большую говорильню, мотивируя это тем, что всякий должен иметь возможность высказать свои претензии руководству до, а не после того, как будет / принято стратегически важное решение. Когда совещание закончилось, она бодрым маршем проследовала в туалет. Положила пакет на подоконник и вытащила свою добычу на свет.
Да уж, это портфель Алисы, нет никаких сомнений. Мало того, что он красный, так еще и вызывающе элегантный — с черной ручкой из мятой кожи и шёлковой подкладкой, расшитой лилиями. По краю портфель был отстрочен черными нитками и выглядел модно. Маргарита положила его на коленку — два золотых замка пустили «зайчиков» ей в лицо.
Воровато оглянувшись, она открыла его и заглянула внутрь. Портфель был разделен на несколько отделений. Маргарита проверила их все по очереди и в маленьком кармашке, который закрывался на «молнию», обнаружила листок бумаги. Достала его и повертела перед глазами. Первая радость сменилась разочарованием: всего лишь карточка, где отмечены визиты к зубному врачу. Клиника «Ваша улыбка», адрес, телефон, фамилия доктора. Затем разлинованные строчки и написанные, вероятно, медсестрой, даты посещения врача. В глаза ей бросилось последнее число — десятое июня.
Маргарита на секунду закрыла глаза, потом снова открыла их и посмотрела еще раз. Десятка никуда не делась — она по-прежнему была там: единица приземистая, с коротким хвостиком, а ноль, наоборот, узкий и высокий.
Поспешно засунув портфель обратно в пакет, она вышла из туалета, нашла тихий закуток в длинном пустом коридоре и, волнуясь, набрала номер клиники.
— Могу я поговорить с доктором Дубовым? — спросила она официальным тоном. — Тогда с его медсестрой. — Пауза длилась целую минуту, и за это время Маргарита вспотела так, словно добровольно собиралась идти удалять зуб.
Наконец медсестра ответила, и «сыщица» немедленно сделала стойку.
— Это следователь оперативно-розыскного отдела Кузьмичёва, — уверенно соврала она. — Мы расследуем дело об исчезновении Алисы
— Да, к нам уже обращались, — прочирикала /девушка. Когда человек точно знает, что за ним нет никакой вины, он именно так и чирикает, о чем бы ни зашла речь.
— Мне необходимо уточнить, когда в последний раз Терехина была у доктора на приёме. Точно десятого июня? А она не могла просто записаться и не прийти? Четыре часа? С девятнадцати до двадцати трех? Доктор работал во вторую смену, до часу ночи? И вы лично ассистировали? Угу. Понятно…
Закончив разговор, Маргарита захлопнула крышку мобильного и почувствовала, что у нее дрожат пальцы. Итак, что же получается? Получается вопиющее противоречие. В отчете Лагуты чёрным по белому написано, что десятого июня, то есть незадолго до своего исчезновения, Алиса присутствовала на открытии ресторана «Рыба-меч», где положила глаз на бизнесмена Рядникова. Улучила момент и вручила ему свою визитку. Жена бизнесмена, Елизавета — тоже, соответственно, Рядникова, была этим обстоятельством чрезвычайно недовольна. Вызнав каким-то образом, что муж звонил наглой блондинке, она стащила визитку с адресом и заявилась к ней домой. С угрозами, надо полагать.
Все логично, по-житейски понятно и даже забавно. Если бы не одно «но» — десятого июня Алиса никак не могла попасть в ресторан, потому что четыре часа подряд, начиная с семи вечера (как раз время начала банкета!) и до одиннадцати, она просидела в зубоврачебном кабинете, где ей стачивали два зуба под коронки. Рядниковы же, по заявлению ревнивой супруги, уехали в начале десятого: ее муж всего лишь отмечался на вечеринках подобного рода, а по-настоящему гулял только в компании друзей.
Конечно, стоматолог Дубов и его верная медсестра могли оказаться матёрыми преступниками и коварно обмануть Маргариту, но она склонялась к мысли, что врет кто-то другой. Или Лиза Рядникова, по каким-то своим, глубоко личным соображениям, сочинив историю о ревности… Или частный детектив Лагута, написавший липовый отчет.
Пожалуй, у нее кишка тонка прижать к стенке детектива. А вот с Лизой Рядниковой она вполне может поговорить на равных. Чтобы какая-то рыжая фифа обвела ее вокруг пальца? Да никогда в жизни. «Возможно, я не красотка, но голова на плечах у меня имеется», — думала она, выписывая на отдельный листок телефон Рядниковой, который сыщик приложил к отчету.
Через минуту она уже набрала номер и легкомысленным тоном спросила:
— День добрый. Могу я услышать Лизу? Грубый мужской голос немедленно задал контрвопрос:
— А кто ее спрашивает?
— Одна знакомая, а что? — вроде бы обиделась та.
Вместо ответа грубиян положил трубку. А может, вовсе не грубиян? Может, это охранник, который фильтрует все звонки на домашний телефон? И с «просто знакомыми» Елизавете Рядниковой разговаривать решительно не позволяет?
Одна радость — это действительно телефон бизнесмена. Ведь она попросила позвать Лизу, и ей задали вопрос: «А кто ее спрашивает?» Значит, Лиза там имеется. Да и вряд ли Лагута дал бы ей липовый телефон.