Эрос пленных не берет
Шрифт:
— Вы вели себя как дура, — сказал «героине дня» Вечерников, когда она проводила всех гостей. Остался только он сам и Суродейкин, прикорнувший на диване. — Надо же было поехать к Дине одной, без всякой
— Но она меня позвала!
— А если бы вас позвал людоед? Вы бы тоже пошли?
— Послушайте, почему вы мне все время выговариваете? Другие меня жалели, а вы…
— А я, значит, вас не жалел! Я же бросился на встречу, позабыв обо всем на свете! Я гнал машину как сумасшедший. В конце концов, я до смерти перепугал свою мать! Я думал только о том, успею ли спасти вас!
Их спор был прерван звонком в дверь. Вечерников отодвинул Маргариту и открыл сам. На пороге стоял человек в теплом лыжном костюме и в мохеровой шапке с ушами, завязанными под подбородком.
— А вы кто? — сиплым голосом спросил он.
— Я Валерий. А вы кто?
— Геннадий.
Вечерников некоторое время молчал, потом хлопнул себя ладонями по бокам:
— Ах, Геннадий! Профессор? — на всякий случай уточнил он.
— Да, физики. А что?
— А почему вы в шапке?
— У
— В общем, тоже повод, — пробормотал Вечерников. — Значит, это вы приревновали Маргариту и целых два дня не пускали ее домой.
— Я?!
— Вы заставили ее поволноваться. А ну-ка, пойдем, поговорим.
Он шагнул на лестничную площадку и захлопнул за собой дверь. Когда Маргарита попыталась ее открыть, на дверь надавили снаружи.
— Жора! Жора! — закричала она, бросаясь к храпящему Суродейкину. — Вечерников пошел бить Геннадия!
Жора приоткрыл один глаз и сказал:
— Ну и что? Геннадий мне никогда не нравился. Он слишком занудный и у него чудной начёс на голове.
— Но бить его за это?!
— В конце концов, Марго, драка одной мужской особи с другой из-за женщины — самое откровенное признание в любви, какое только можно себе вообразить.
— Не может быть!
— Говорю тебе как на духу.
Маргарита выбежала из комнаты, некоторое время металась по коридору, потом сложила руки перед собой, возвела очи к небу и взмолилась:
— Господи, сделай так, чтобы они подрались!