Эрос пленных не берет
Шрифт:
Маргарита вошла в подъезд и поплелась к лифту. Это было все равно что совершить самоубийство — войти в этот спичечный коробок, где ты становишься букашкой, которая может только вертеться внутри и перебирать лапками. Лифт приехал, дверцы раздвинулись. Маргарита некоторое время стояла и смотрела в пустую кабину. Потом сделала шаг и протянула палец к кнопке.
Все шло хорошо, и она неожиданно подумала, что должна была что-то предпринять, позвать кого-то на помощь, поднять шум, рассказать другим о том, что она узнала. Но она устала. Она так устала… Особенно когда поняла, что
Какой-никакой, а план у нее все-таки был. Пусть убийца по-прежнему считает, что она находится в полном неведении относительно его личности. А он так считает! Ведь он не прикончил ее в квартире Дины, хотя у него была такая возможность.
Вероятно, то первое покушение в магазине было спонтанным. Он действовал под влиянием момента. Но потом сообразил, что убирать следует не того, кто еще только пытается узнать истину, а того, кто ее уже знает. Поэтому после Лизы он и расправился с Диной Тропинской. Все. Больше никаких «ниточек», ведущих к нему, нет.
Маргарита представляла, как разоблачит его. Она возьмёт у кого-нибудь взаймы кошку и сунет ему в руки. И посмотрит, что он станет делать. Занервничает, начнет тереть глаза? Может быть, пойдет пятнами? Тут-то она на него и насядет. Конечно, она будет не одна…
Маргарита повернула в замке ключ, толкнула дверь плечом и вошла в квартиру. И уже потянулась к ручке, когда он вышел из тени. Просто шагнул откуда-то сбоку, оказавшись с ней лицом к лицу.
От неожиданности Маргарита вздрогнула всем телом. Встретилась с ним взглядом и… И ничего не смогла скрыть. Он прочитал правду в ее глазах и пробормотал:
— Вот, значит, как. — Посмотрел при этом пытливо на свою будущую жертву. — Выходит, я разоблачён? Обидно.
Он схватил Маргариту за руку, в которой была зажата связка ключей, отвел ее в сторону и перешагнул через порог.
— Смекалка никогда не доводила женщин до добра. Молись, чтобы тебе не было больно.
Разве не такой смерти она всегда боялась? Маргарита закрыла глаза и почувствовала, как тело начинает оживать — с кончиков пальцев тепло распространяется выше и выше, доходит до губ, потом до глаз, и глаза вспыхивают неожиданно ярко.
— Пойдем. — Он протащил ее за руку по коридору и втолкнул в комнату. — Не знаю, как поступить. Пожалуй, я не стану тебя убивать. Я тебя спрячу. Как Алису. По большому счету, я ее не убивал. Она… как это говорят? Скончалась. Мирно упокоилась. Я ее не мучил, я вообще до нее и пальцем не дотрагивался, хотя она меня так ненавидела в последние дни…
Он взял Маргариту за подбородок и заглянул в глаза.
— Как тебе это удалось, ума не приложу? Как ты сумела расшифровать меня?
Она же не могла взять в толк, почему считала его неотразимым. Гармония черт была искажена пороком, и этого едва заметного искажения оказалось достаточно, чтобы сделать его непривлекательным. Бог Эрос! В мужчине, которого положили на обе лопатки, нет ничего сексуального.
— Захар, тебе не выбраться из этого дерьма, — резко сказала Маргарита своим обычным голосом, вырвав у него руку.
К ней возвращалась
— Мне не выбраться? — Захар так искренне рассмеялся, словно она сказала что-то забавное. — Я виртуоз. Меня никто не заподозрит. У меня нет мотива. Как будто бы.
— Мотив действительно ничтожный. Такой же, как и ты. Почему ты убил Лизу, а не меня? Ты мог бы догнать и убить меня, и все сразу закончилось бы.
— А вдруг нет? Вдруг по твоим следам пошел бы кто-то еще? Мне надоело размышлять о степени своей неуязвимости. Но потом я все же решил оставить тебя в покое. Кстати, ты без Лизы и без Дины ничего не можешь доказать. Но ты знаешь обо мне. И когда ты исчезнешь, исчезнет и знание.
Они стояли возле стеллажа с книгами. Маргарита спиной прижималась к полкам, чувствуя, как на спине от их прикосновения остаются вмятины и канавки. Захар нависал над ней, демонстрируя свое доминирующее положение.
— Ты мне сразу не понравилась, — сказал он. И в этот самый миг, совершенно неожиданно для них обоих, в кухне раздался страшный грохот, звон разбитого стекла, громкий вибрирующий вопль, топот, и через секунду в комнате появился детектив Лагута с разинутым ртом и выпученными глазами. Руки его были раскинуты в стороны, словно он хотел сгрести все, что попадалось ему по пути. Он лошадью промчался по комнате, высоко вскидывая ноги и издавая длинное ржание. В руках у него не было ни пистолета, ни какого-нибудь другого оружия, зато по воротнику пиджака бегала белая мышь.
Воспользовавшись секундным замешательством Захара, Маргарита завела руку назад и нащупала чугунную голову Гоголя, стоявшую там с незапамятных времён. Она давно хотела куда-нибудь ее пристроить, например, отдать бабке Матрёне с первого этажа, чтобы она использовала ее как груз при засолке капусты, и вот теперь эта голова спасет ей жизнь.
Она даже не размахивалась, а просто подняла руку и тюкнула Захара чугунным Гоголем по лбу. Он отшатнулся и вытаращился на нее, и она поняла, что, наверное, нужно было бить гораздо сильнее. Лагута еще раз вскрикнул, по телу его прошла судорога, и мышь, слетев с пиджака, приземлилась на пол. В ту же секунду за спиной Захара неизвестно откуда появился Вечерников. Вот просто возник, как будто выскочил из-под земли. Или это она на секунду опустила веки?
Вечерников развернул Захара к себе лицом, провел серию коротких ударов в живот и повалил его в кресло.
Маргарита смотрела на Валерия во все глаза. Вот уж кого она не ожидала увидеть в своей квартире! Да еще в роли спасителя.
— Что это такое? — спросил Вечерников, обращаясь к Лагуте. Голос у него был сердитый. — Психическая атака?
Тот вертелся на месте и переступал с ноги на ногу.
— У меня две фобии — я боюсь мышей и воды, — пробормотал он. — Откуда здесь столько чёртовых мышей?!