Эротические рассказы Рунета
Шрифт:
Она хотела одновременно чувствовать в своем теле, оба их члена. Почувствовать как они кончаэт в нее.
«Быстрей!» - Она наклонилась вперед, выпятив свою попку. Она чувствовал что была близка к оргазму и собака должна была поторопиться. Но наконец Джек понял чего от него добиваются. Он зашел к Юле сзади и пару раз лизнул ее открытую попку. Потом вскочив на задние лапы попытался засунуть свой член между ее ягодиц. Девочка завела одну свою руку назад и направила собачий член к цели.
Какое то время острый конец немецкой овчарки лишь скользил и танцевал по анусу девочки. Но вот одним резким движением собака загнала свой член ей в попку почти на полную длину.
«О Боже… !» - Она закричала от внезапной боли, - «О Боже, Джек…»
Но собака была глуха к ее крикам. Овчарка продолжала таранить тело девочки с заднего входа. И вскоре ее боль сменилась острым наслаждением. Юля полностью отдалась этим двум самцам, трахающим ее.
И вот наконец они стали кончать. Первым разрядился ее отец. Она чувствовала как его семя бьет внутри ее влагалища. Следующей была собака, ощущение было уже не на столько сильным, но все равно приятным.
«О
Юля закричала, волна оргазма была на столько сильна, что какое-то время она ничего не видела, открытые глаза застилала тьма. Ее тело забилось в конвульсиях. Истекая потом она упала на истощенное тело своего отца.
В течение получаса все четверо лежали не двигаясь, приходя в себя.
Ирина с восторгом снова и снова переживола чувство собачьего члена в своем теле. Ошеломленный Сергей все еще не верил что ему удалось трахнуть свою двенадцатилетнюю дочь. Его мягкий член все еще покоился внутри ее влагалища.
Юля наконец открыла глаза. Ее попка адски болела, и подсыхающея сперма создавала неприятные ощущения. И все таки она добилась своего! Как же она любила их обоих, своего отца и свою собаку. Повернув голову она взглянула на свою кровать. Ее мать смотрела на нее и слегка улыбалась:
«Он хорош, не правда ли, дорогая?»
Юля тоже улыбнулась ей.
«Да, и у папы большой член.»
«Тебе понравилось трахаться с ним?»
«Это было неописуемо! Мам.»
«Да, доченька?»
«А тебе понравилось с собакой, понравилось как Джек отодрал тебя?»
«Еще бы!»
«Мне было приятно видеть как он имеет тебя. Но самое лучшее, это когда папа и Джек трахали меня одновременно.»
«Чтож, думаю я тоже это попробую.»
53 карты (Валенсия) (2 отрывка). Подростки, анал
Из соседней комнаты ко мне вышла миловидная стройная девушка, одетая в широкий бюстгалтер с рукавами из белого шелка и с синими горошками на груди. Узенькие трусики с оборочками, едва прикрывающие низ живота. У нее были светлые, пышно вьющиеся волосы, длинные пушистые ресницы, затемняющие цвет глаз. Широко открытые плечи поражали своей свежей белизной, тонкая талия и длинные красивые ноги - своим изяществом. Она подошла ко мне и просто спросила: - Вам помочь?
– Что вы, я сам! Как зачарованный, я смотрел на выпуклость ее лобка под трусиками. Она не смутилась, но понимающе улыбнулась и отошла к столу. Я наскоро перебросал оставшиеся вещи на кровать и сел напротив нее.
– Что будем делать?
– спросила она, оглядывая комнату.
– Что хотите. Она загадочно улыбнулась.
– А ведь вы здесь живете один?
– Да. Это плохо?
– Не плохо, а скучно, - ответила она, поправляя скатерть.
– Почему скучно?
– Я люблю шум, многолюдие. Я артистка и мне нужны зрители.
– Я буду зрителем и могу заменить большую аудиторию своими восторгами. Она рассмеялась.
– Нет, это все не то.
– Вы что - поете, танцуете?
– Не то и не другое. Я - акробат-пластик.
– она встала со стула и легко, как резиновая, изогнулась назад, достав с пола рукой упавшую со стола запонку. Я был поражен гибкостью ее тела.
– Видели?..
– Это невероятно.
– Вполне вероятно. Ну, так будет публика?
– А где же я ее возьму?
– Где-нибудь, давайте поедем в город и я выступлю в каком-нибудь театре. Я вспомнил инцидент с зарой и решительно запротестовал. Она возмущенно фыркнула и, насупившись, замолчала. Я не знал, как выйти из положения. Может быть, с'ездить в ночной клуб? Там меня никто не знает.
– Хорошо. Мы сейчас поедем в ночной клуб, но при одном условии, что вы не единым взглядом не покажете, что знаете меня.
– О, великолепно! Я это сделаю, как нельзя лучше.
– Обратно ехать нам вместе нельзя. Вы возьмете такси.
– Хорошо.
– Но что вы оденете? Так ведь идти нельзя. Она задумалась, а потом спросила: - А нет у вас какого-нибудь куска материи? Что-нибудь легкое.
– Есть, - я вытащил из шкафа рулон шелка, приготовленный для рубашек. Она быстро смастерила себе что-то вроде вечернего платья, заколов в двух местах моими булавками от галстуков.
– Ну, вот я и готова. Поехали Спустя 20 минут, мы по одному, соблюдая полную конспирацию, вошли в подвальное помещение ночного клуба. Она прошла в кабинет управляющего, а я занял стол у самой эстрады. Напротив меня сидела пьяная женщина с довольно милыми чертами лица и с глубоким вырезом платья, из которого были видны ее дряблые маленькие груди. Она смотрела на меня мутными глазами и облизывала языком густо накрашенные губы. Это было очень противно. Я отвернулся от нее и стал смотреть на сцену. Под дикие завывания джаза в ослепитульных лучах прожекторов там извивалась в сладострастных позах маленькая худенькая женщина с большой коричневой родинкой у пупка. На ней был бюстгалтер из черной сетки и короткая юбка в виде серебристой бахромы, едва покрывающая темные наросли на лобке. В зале болтали шумели, ходили. Казалось, никто не обращал внимания на женщину, но когда она закончила свое выступление, ее наградили громкими долгими аплодисментами. Но вот на сцену вышел господин во фраке, поднял руку. В зале установилась относительная тишина.
– Господа! Предлагаю вашему вниманию оригинальный номер очаровательной Мими Салет. Акробатический этюд. Он что-то шепнул оркестрантам и они стали играть блюз. На сцену вышла моя женщина-карта, она была одета так, как на картине. В зале наступила гробовая тишина. С первых своих движений мими покорила зрителей. Плавно и грациозно она совершала уму непостижимые номера, поражая публику своей гибкостью и красотой исполнения. Ей ничего не стоило стать лицом к залу, изогнув стан так, что голова оказалась между ног. Потом она просунула и руки. Глядя в зал, непринужденно улыбаясь,
– Мими, остался только один час.
– Разве этого мало?.. О! Ты не знаешь меня, - она молниеносным движением сбросила с себя бюстгалтер и трусы. Ее плотно сбитое тело трепетало мускулами. Маленькие острые груди были похожи на две пирамидки с коричневыми твердыми наконечниками. Мими широко расставила ноги в стороны и, нагнувшись вперед, просунула голову под себя, держась руками за ляжки.
– Ну, Рэм, что же ты стоишь? Я жду тебя! На ходу сбрасывая с себя одежду, я бросился к ней и сначала долго целовал ее губы, глаза, ягодицы, ноги и, наконец, к ее великому удовольствию, губы влагалища, блестевшие от пота и слизи. Взяв ее за бедра, я воткнул свой член в нее, и сознание того, что она с напряженным вниманием следит снизу за каждым движением его, добавляло и без того сказочное удовольствие. Через минуту я кончил и видел, как Мими щурилась, закрыв глаза от капавшей на нее спермы, выливающейся из расслабленного влагалища. Я поднял ее на руки и стал целовать.
– Отпусти меня, - тихо, но властно сказала она через минуту. Я поставил ее на ноги.
– Теперь сядь на кровать. Я и это выполнил безропотно.
– Теперь смотри на меня, - и она стала двигать своим телом, изгибая его в разные стороны, возбуждая во мне новое желание. Не прошло и 15 минут, как я был готов снова. Она подбежала ко мне и, схватив мой член своей рукой, оттянула кожицу с его головки.
– Где вазелин?
– У зеркала. Мими быстро, как кошка, метнулась к трюмо и принесла коробочку с душистым вазелином, поддела его на палец и стала тщательно смазывать головку и сам член. Я следил за ней, ничего не понимая. Потом она бросила коробочку под кровать и, отбежав к дивану, легла на спину, заложив в бедре ноги себе за плечи. Таким образом она теперь представляла из себя обрубок, в котором ярче всего выделялись две дырочки - алые губы влагалища и коричневое упругое кольцо ануса.
– Туда, - показала она пальцем на нижнее отверстие. У меня захватило дух. Я подошел к ней, дрожа от возбуждения, и приставил головку члена к отверстию ее зада. Потом схватил ее за бедра руками и с силой двинул всем корпусом вперед. Без особого труда мой член проскочил в ее горячую кишку, она стала щекотать пальцем клитор, глядя на мои бедра.
– Двигай сильнее и размашистей, - поучала она меня, - чтобы его головка то выходила совсем, то щекотала матку через кишку. Наши движения становились все резче и резче, она почти совсем переломилась надвое и пыталась заглянуть себе между ног. Ее палец с силой тер губы и клитор, увеличивая ее удовольствие. Мы кончили одновременно и с такой силой, что я чуть не разорвал ее пополам, разжимая ягодицы. После пятнадцатиминутного отдыха она оделась и вышла в соседнюю комнату. Пока я поправил ковер на диване и стирал с него пятна спермы, она исчезла. Вот какая была девушка восьмерка червей, мими. Он показал нам карту с ее изображением.
– Да, хороша!
– с восторгом произнес Дик, - я уже в нее влюбился. Рэм рассмеялся.
– Не шути, Дик. Из-за нее не один лишил себя жизни после ее выступления в клубе. Да и мне она не принесла счастья, - закончил он с тяжелым вздохом.
Вдруг из соседней комнаты, щурясь от света, вышла очаровательная миниатюрная девушка в длинном вечернем платье из бархата, ее красивые оголенные плечи отливали голубоватой белизной, а длинные изящные руки в длинных черных перчатках до локтя делали ее очень грациозной и респектабельной. В черных, блстящих, как вороненая сталь, волосах была приколота свежая алая роза. Девушка была удивительно хороша и я, позабыв о фрау пиммер, невольно залюбовался ею.
Фрау Пиммер удивленно и растерянно топталась на месте, глядя на нас обоих и не зная, что делать. Потом, спохватившись, ушла, пожелав нам спокойной ночи.
Проводив фрау Пиммер взглядом, девушка подошла ко мне и, ткнув пальчиком в кончик носа, игриво произнесла:
– Здравствуй пупсик! Это ты здесь живешь?
– Да.
– Тебе здесь нравится?
– Мне нравится, что ты здесь.
Она села на мои колени и стала ласково теребить волосы.
– А кто эта тетя?
– спросила она.
– Хозяйка дома.
– Это ее дом?
– Да.
– А где твой дом?
– Я снимаю у хозяйки эти две комнаты и значит, это мой дом.
– А она больше не придет?
– Кто? Хозяйка? Нет, ей здесь больше нечего делать. Она пошла спать.
Меня забавлял этот детский разговор, и я с удовольствием отвечал на ее наивные вопросы, ласково тиская маленькое упругое тело под тонкой тканью.
– Ой, сколько у тебя книг!
– удивленно воскликнула она, - а сказки есть?
– Зачем тебе сказки?