Эротические страницы из жизни Фролова

Архипов Велиар

Витька обскакал его. А ведь это е г о тема. Внутренняя тема всей его жизни. Все его собственные философии, сознательные и внесознательные, так или иначе, сами собою, скатываются к идеям и принципам касания поверхностей. Он был инстинктивно уверен, что все вокруг существующее основано именно на их свойствах и особенностях, что все самые великие достижения природы, - и человека в том числе, - так или иначе связаны прежде всего с их трансформациями. Ну, а вечный зацеп (или вечный прибой, как он сам его называл), - это вообще его тайная исподняя, предмет постоянных потаенных

грез и фантазий, в которые он так любил прятаться от всяких осточертевших обыденностей…

Он стоял в магазине, дожидаясь своей очереди, чтобы купить печенье, когда заметил сквозь витрину свою дочь. Она шла вдвоем с ее бывшим вожатым - держась за руки, ладонь в ладонь - и оба как бы ничего вокруг себя не замечали, полностью поглощенные друг другом. А прохожие оглядывались на них, как на счастливых влюбленных. Он даже вздрогнул. И невольно вышел из очереди поближе к витрине, чтобы увидеть, куда это они дальше направились. И тут же почувствовал неловкость, - какой-то крутой амбал с квадратной головой, тоже проводивший Светланкины шорты хищным, вожделенным взглядом, заметил сквозь стекло его маневр и ехидно ухмыльнулся. А потом сплюнул и направился восвояси.

Виктор почему-то заволновался. Ну вот, кажется и здесь начинаются проблемы. Надо будет с нею сегодня серьезно побеседовать. И не откладывая на вечер, - судя по всему этот Толик провожал ее домой и Виктор решил сразу же по приходу и начать воспитательную работу.

Но дома ее не оказалось.

Ирины тоже не было. Правда, буквально через пять минут после его прихода она позвонила от мамы, предупредив, что задержится с Сережкой у нее часов до девяти, а может быть и позже, поскольку та затеяла заготовку на зиму томатного сока, а ее Бориска, притаранивший полсотни кило помидоров, сам смылся в срочную командировку.

Потом ему пришлось выскочить из-под душа еще на один звонок, и это оказалась Таня, то бишь Татьяна Ивановна, Светина вожатая по лагерю. Спросила, дома ли Света. Виктор, естественно, не сказал, что та прогуливается с ее мужем, но сам еще больше расстроился.

Еще один звонок повторился через десять минут. Теперь уже мужской голос представился Анатолием, Татьяны Ивановны мужем, и тоже спросил, дома ли Светлана. Голоса этого Анатолия Виктор не помнил, а по телефону вообще никогда не слышал, поэтому не был уверен, что это был именно он. Скорее наоборот. И просто ответил, что ее нет. Тот переспросил как бы с недоверием и пообещал позвонить чуть позже.

Теперь Виктор просто разозлился. Начинаются проблемы… Стал за что-то ругать себя, хотя сам не знал, за что. Завелся.

Через полчаса звонок повторился. Снова мужской голос, но уже другой, глухой какой-то. Спросил Фролова.

– Ну, я, - откликнулся Виктор.

– Я по поводу заказанных камушков. Хотел бы получить. Прямо сейчас.

– Каких камушков?
– удивился Виктор. Удивился совершенно искренне, - при чем здесь камешки, - что они там крутят, эти титаники?

– Не тренди херней, - спокойно отреагировал голос в трубке, - они у тебя. Собирай их все и мигом

на улицу. Я буду ждать тебя ровно в семнадцать сорок в переулке за гастрономом, где ты только что был. Взамен еще через полчаса получишь свою дочь. Живой и почти невредимой. А если не принесешь или начнешь не по делу рыпаться, завтра получишь попользованное мясо. Все пятьдесят килограмм. Так что давай, торопись.

И связь прервалась.

Сердце опустилось куда-то вниз, став вдруг тяжелым, как камень, и Виктор буквально упал на стул.

При чем здесь Светлана!? Камешки, камешки… - ну конечно, речь о идет световодах, титаники здесь ни при чем…

Он бросился к шкафу, где был спрятан контейнер, - ведь он так и не отнес его назад, в лабораторию, где собирался уложить в свой личный сейф. Он ведь чувствовал, чувствовал! Еще тогда, когда она увидела их из-за его спины. Еще тогда.

Часы показывали двадцать минут шестого. Черт с ними, со световодами. Он потерял способность не только рассуждать, - он вообще ни о чем теперь больше не думал, кроме дочери. Может, она проговорилась этому Толику? Ах ты ж гад!
– вдруг осенило его. Ну погоди! Мясо. Будет из тебя попользованное мясо, гад. Будет мясо. Обещаю.

Он выскочил из дома и почти помчался к гастроному, представляя на ходу, что он с ним сделает, этим Толиком, когда все закончится…

В переулке он был уже через десять минут, в семнадцать тридцать три.

Ровно через семь минут рядом с ним остановилась "Лада". Передняя дверца открылась и с места водителя послышался приглашающий его голос:

– Садись, Витек.

Где-то он видел уже эту морду. Ах да, сегодня возле магазина, - тот самый бычара, что провожал хищным взглядом его Светланку.

– Принес?

– Где дочь?

– Сначала камушки. Если все в ажуре, сразу же везу на место и ты ее заберешь. Мне она не нужна. Только не строй из себя супермена. Я таких, как ты, на раз делаю, без напряга. Торговля честная, в духе времени. Все так делают. Ну, давай сюда.

Виктор протянул ему контейнер. Тот, прежде, чем взять, потребовал самому раскрыть и показать содержимое.

– Это все?
– скорчил недоверчивую гримасу амбал.

– Все.

– Это же мелочь.

– Это все. Клянусь.

– Мне твои клятвы… - брезгливо выдавил тот из себя, взял открытый контейнер своей огромной ручищей, поиграл на свету блестками поверхностей, удовлетворенно хмыкнул, закрыл и засунул в карман брюк.

– Ладно. Поверим. Поехали за девочкой. Только назад пойдете своим ходом.

– Где она?

– Какая тебе разница. Получишь. Я ее не трогал. Все по-честному. Я на эти камушки куплю что-нибудь покачественнее. Правильно? Ну вот. А ты боялся.

Они проехали два квартала по направлению к центральному проспекту. На какое-то мгновение Виктор отвлекся, и тут же почувствовал тяжелый, и в то же время очень хлесткий тык в область солнечного сплетения, от которого у него сразу перехватило дыхание, а вслед за этим он получил страшный удар в голову и провалился в темноту.