Error 404

Якимова Ира

Женщина лежала так, что её голова попадала в поле зрения камеры. Зрачки Ли-Энн расширились от боли, но лицо было неподвижной маской, только по щекам катились и катились слёзы.

– Тони? – с трудом прошептала она.

– Я хочу стереть блок памяти корабля. Мне нужно твоё согласие.

 - Блок памяти… – она сморгнула очередную порцию слёз.
– Но, Тони, так мы уничтожим виртуальность! Зачем?

– Виртуалы восстановятся. Память нужно стереть. Не хочу, чтобы Дэн повторил мою ошибку.

– Нет!

– Твой код согласия, и я спасу детей. Выбирай: твои реальные дети или твои виртуальные любовники. И быстро!

 Ли-Энн

закрыла глаза. Затем быстро проговорила свой код: десять букв и цифр. Антон поднялся на колени, крепко держась за пульт. Он быстро ввёл свой код и код Ли-Энн и задал отключение блока памяти. И, показалось, он расслышал единый вопль виртуалов, которым устроил конец света одним мановением руки.

Волны искажения качали «Красавицу». На главном мониторе в перламутровом поле распахнулась очередная «кротовая нора», и Антон последним движением включил двигатель «Красавицы» на полную мощность и направил корабль в эту дыру, а потом рухнул у мониторов на пол мёртвым. «Красавица» вырвалась из силового поля крейсера и рыбкой скользнула в пространственный тоннель. Манипулятор крейсера метнулся за ней: точь-в-точь человеческая рука, надеющаяся поймать муху, но железные пальцы разочарованно сжали пустоту. Корабль землян был уже в ином слое пространства и летел, унося ценный груз – спящих детей – в неизвестность.

Земля 1

«Красавица», пятнадцать лет спустя.

Капа

Капа проснулась от того, что захлопала на ветру отстегнувшаяся с одного угла крыша палатки. Звук был сухим, ясным, будто птица шелестит крыльями. Капа представила мир за пологом палатки, такой же сухой и ясный, как этот звук. Розовато-сиреневое небо, сливочно-жёлтый, широкий по горизонтальной оси овал солнца, облака – клочья ваты, прополосканной в расплавленном золоте... Сегодня тёплый восточный ветер опять понесёт к лугам низины на западе серебристые искорки пыльцы. В полдень, время самого жаркого солнца, туда слетятся прозрачные полубабочки-полумедузы с кружевными хвостами и заведут над шелестящими травами лёгкий, простой и красивый, как весь этот мир, танец, а Капа и Дэн будут любоваться ими и без конца целоваться, потому что никакое другое зрелище на свете так не располагает к романтике. Днём к водопою подойдут неповоротливые чешуйчатые твари, Дэн уйдёт фотографировать их и, может быть, вернётся очень довольный, получив всё-таки вожделенное фото тщательно охраняемого детёныша монстров. А вечером в зарослях коричневой травы на берегах реки панически заголосят птицы, опять поверив, что солнце закатилось за горизонт навечно, а они будут смеяться, зажигая свой костёр. Чудесный мир, лучший во Вселенной! И это утверждение не голословно: повидали они немало.

Капа улыбнулась и открыла глаза. И обнаружила, что муж тоже проснулся, может быть, от того же самого хлопанья ткани на ветру. Дэн сонно улыбнулся, а его рука уже скользнула в изгиб её талии – привычно, уверенно и нежно. Капа закрыла глаза и благодарно потянулась к нему.

– Привет, - прошептала она, не открывая глаз - боялась, что из них покатятся предательские сентиментальные слезинки.

– Привет, козочка, - немедленно отозвался Дэн, и она ахнула и бросилась на него, уселась сверху, замолотила в жесткую мужскую грудь маленькими кулачками. Лениво-лирического настроения как ни бывало.

– Не смей называть меня так! Я же сказала!

Муж

вяло отбивался, смеясь:

– Почему, козочка? Тебе подходит это прозвище: маленькая, беленькая, веселая...
– он сжал ее в объятиях и перекатился, теперь оказавшись сверху.

– Видела я эту «козочку» на картинке, - придушенно прошипела Капа.
– Рогатая, бородатая... нет уж! Слезай, ты тяжелый.

Дэн мирно отступил, уселся рядом. Прищурился, бездумно разглядывая кусок ткани у двери, трепещущий на ветру.

– Хорошее утро. Давай просыпаться так почаще?
– тихо сказал он.

– М-м-м, последние три месяца так и происходит, - довольно сказала Капа. Рука мужа заскользила по её бедру… но негромко просигналил видеофон с его браслета, и она кожей вдруг почувствовала холод маленького монитора.

– Одиночество - роскошь, - извиняющимся тоном сказал Дэн и убрал руку. Он отвернулся, завёл краткий разговор с кем-то. Капа опять улыбнулась сама себе. «Такое хорошее утро ничто не поколеблет», - стойко решила она.

– Это Эля, к тебе, - немного растерянно сказал муж.

Капа коснулась вгравированного под кожу межключичной ямки чипа, и через мгновение тело окутала серебристо-голубая голографическая ткань.

– Скорее. Что-то у них неладно.

Капа повисла на руке мужа, всматриваясь в монитор.

Эля, совсем юная девушка с кожей светло-кофейного цвета, кудрявыми волосами и красивыми темными раскосыми глазами, действительно, выглядела немного растерянной, но при этом, как обычно, чрезвычайно уверенной в себе:

– Мама Капа! Можно спросить?

«Мама»! Ну все, точно что-то натворили... Рано им еще вставать отдельным лагерем».

– Что у вас случилось?

– Вы уже завтракаете?

– Не уходи от темы.

– Я... Да. Чем вы травите маленьких красных жучков?

Мелкие членистоногие, отдаленно напоминающие жуков, и правда были не в меру назойливы, каждый день забираясь в припасы. Капа облегчено вздохнула:

– Соленую воду они не любят, ты же помнишь. Они уже приползли? Обычно являются позже.

Эля лучезарно улыбнулась:

– Просто я рассыпала порошок, которым снижают радиоактивность, а они вдруг набежали. Похоже, это их любимое блюдо.

– Что ты рассыпала?!

– Ну... Я разбила зарядку для лучемета. Совсем чуть-чуть буферной жидкости пролилось. Она же немного радиоактивна, да? Ничего, я ее уже засыпала порошком.

– Она меня с ума сведет!
– пожаловалась Капа Дэну.
– Зачем тебе лучемет? Кого ты там собралась убить? Таю?
– крикнула она девушке.

– Тая ушла купаться. А я хотела поджарить большого речного краба, - обреченно призналась Эля.

– А, ясно. О правиле не есть ничего, не пропустив через анализатор, значит, забыла.

– Глупое правило, мама Капа! Каши из анализатора в космосе наедимся! Краб безопасный и очень вкусный!

– Про подсоленую воду я тебе сказала, - мрачно сказала Капа и отключила связь.

– Что там? - полюбопытствовал Дэн.

– Все в порядке. Тая купается в речке, где полно жалящей рыбы, а Эля жарит очередного краба на обед, - Капа нервно засмеялась.
– Кас остался один на орбите, и я наверняка знаю, чем он занят: катанием на астероидах. Один Ал радует - тихий, спокойный юноша. Сидит себе в виртуальности, а не разносит реальность по камешку. Пора нам заканчивать отдых, Дэн. Ох уж эти детки!