Эрта: Армия Акана

Побережник Николай

Кинт встал и подошел к окну, куда позвал его Морес, отодвинув штору.

– Видишь дымы?

За холмом на западе поднимались несколько столбов дыма, из окна третьего этажа их было хорошо видно.

– Что это?

– Это похоронные команды, все еще предают огню тела погибших солдат, почти десять тысяч, Кинт! А могло быть больше, могло все вообще очень плохо закончиться, и для Конинга в отдельности и для терратоса в целом. Знаешь, кто спас ситуацию?

– Кто?

– Твой отряд, Кинт… Единственное, в чем ты меня можешь упрекнуть, это то, что я не посвятил тебя в детали всей операции по прорыву осады, а лишь обозначил конкретную задачу. Так того требовали и будут требовать обстоятельства, пока идет

война. Теперь я могу рассказать… Может, все же присядешь?

Повиновавшись, Кинт опустился на стул, расстегнул бушлат и откинулся на спинку, скрестив руки на груди. Морес удовлетворенно кивнул, прошел за стол и сел в свое кресло.

– О том, что готовится прорыв, противник знал, и мое ведомство еще занимается выяснением всех обстоятельств этого прискорбного факта. Как только в штабе стало известно об осведомленности противника, пришлось спешно менять планы, и действия твоего отряда были отличным отвлекающим маневром. Противник готовился, но не успевал перебросить резервы тяжелой артиллерии с севера ближе к Конингу. После начала атаки гарнизона Конинга, одновременно с ударом армии терратоса с юга, начался тяжелый позиционный бой, противник не дождался подкрепления, мало того, несколько пехотных полков северян от Конинга выдвинулись к удерживаемому твоим отрядом холму близ гарнизона у шахтного поселка. Это несколько ослабило один из участков в их обороне, где потом и удалось прорвать осаду. А те скреверы, которые северяне выслали в поддержку осаждающим Конинг войскам, они изменили курс и до утра обстреливали оставленный тобой холм, в то время как наши пилоты, не встретив значительного сопротивления в воздухе, поддержали атаку гарнизона Конинга, а затем атаковали пехотные полки, что выдвинулись в твоем направлении.

– На том холме остались две трети моего отряда.

– А сколько там осталось солдат противника?

– Не знаю, не считал.

– Я посчитал, точнее, мне доложили, так вот… Две! Две тысячи штыков! Неплохой размен?

– Неплохой, только это жизни, Морес, а не монеты.

– Это война, Кинт! Костлявая старуха питается жизнями… а ты неплохо скормил ей северян.

– Так каков результат прорыва?

– Терратосу теперь доступен достаточно протяженный участок торгового тракта и железной дороги, с юга уже выдвигаются подкрепления для выравнивания линии фронта и подготовки к следующему удару, наступают морозы, нужно подготовить армию к зимней кампании, заменить ополчение на регулярные части.

– А мой отряд?

– Об этом будет отдельный разговор, после того как ты… – Морес достал из папки на столе гербовую бумагу, пробежался по тексту глазами и убрал обратно, – после того как ты пообещаешь взять себя в руки и станешь прежним отчаянным жандармом, которого я знал.

– Прежним я не стану точно, а продолжать служить терратосу я готов.

– Что ж… – Морес встал, снова достал бумагу из папки, посмотрел на Кинта, блеснув стеклами пенсне, и начал читать: – Указом временного правительства терратоса Аканов капитан северного корпуса охраны дорог Кинт Акан назначается командующим северного корпуса дорожной жандармерии. После формирования корпус поступает в распоряжение северо-восточного фронта. До особого распоряжения штаба армии терратоса Аканов северный корпус охраны дорог переходит в подчинение контрразведки армии, ответственный за исполнение указа начальник контрразведки армии полковник Морес Таг.

– Корпусом? – Кинт встал. – Мор… эм… господин полковник, я согласен служить терратосу, но я не готов командовать корпусом, я же… звеньевой!

– Хорош звеньевой, – Морес чуть опустил голову и посмотрел на Кинта поверх линз пенсне, – месяцы водить отряд, успешно громя тылы, уничтожить значительные силы противника… звеньевой, значит?

– Корпус – это очень неповоротливое и громоздкое соединение, здесь, в предгорьях

и тем более севернее, в горах.

– Мне нравится ход твоих мыслей, и он именно в ту сторону, в которую нужно, – в первый раз чуть улыбнулся Морес, – твоему корпусу предстоит действовать в горах и предгорьях, снова в тылу северян.

– Еще лучше…

– Так ты согласен или нет? Штаб армии твою отставку, конечно, примет и направит, согласно званию, командовать сотней кавалерии на фронт, но только у твоего отряда из всей армии терратоса есть такой важный опыт.

– В лучшее время мой отряд насчитывал не более четырех сотен бойцов вместе с обозниками и фуражирами. И мы редко действовали таким количеством, только при налетах на гарнизоны, а в основном разбивались на небольшие отряды для засад, так легче рейдировать и следов меньше оставляем.

– Вот, о чем я и говорю! Твой опыт очень нужен армии.

– Мне нужно подумать.

– Подумай, до следующего утра.

– А что мой отряд, разместился?

– Половина отряда в лазарете… кто-то сильно простужен, кто-то ранен, а некоторых пришлось чуть ли не силой укладывать в лазарет.

– В смысле?

– Секунду… – Морес открыл свою толстую тетрадь в переплете из черной тесненной кожи и прочитал: – Некий Ян Григо…

– А с ним-то что? Вроде держался в седле…

– Именно что держался в седле. По моему приказу вчера, из лазарета гарнизона, прибыли санитары для осмотра бойцов отряда, так командир звена ополченцев, этот Ян Григо, он не мог стоять на ногах, у него два ранения в бедро. Но он отказывался лечь в лазарет, требовал командира, то есть тебя, и, лежа на кровати, вцепился в патронный ящик, размахивая револьвером. Да и другие бойцы уже тянулись за оружием. Скажу честно, я даже испугался твоих бородатых головорезов, да, вид у них…

– Какой ящик?

– Обычный патронный ящик, только вот его содержимое…

– Да что там?

– Начальник лазарета вызвал меня на станцию, где разместили отряд, пришлось писать расписку и доставить это сюда. – Морес встал, прошел в угол кабинета, открыл дверцу шкафа и, указав на обшарпанный и грязный патронный ящик, сказал: – Вот он.

Кинт прошел к шкафу, присел и открыл крышку ящика…

– Вот же старый контрабандист! – Кинт бросил обратно в ящик один из туго набитых монетами кошельков, в основном это были монеты северного терратоса. – Григо как-то говорил про казну отряда, но мне было не до того, и я приказал, чтобы он сам этим занимался, он командовал трофейщиками. Но я не думал, что казна так распухла. Так, а что с Григо?

– В лазарете, осколки достали, но поправится не скоро. Отряд поставлен на довольствие, сегодня для него топится парная. Обмундирование, оружие и снаряжение, согласно уставу дорожной жандармерии, скоро прибудет с транспортным дирижаблем из Актура. Так что утром жду и надеюсь на верно принятое решение.

– Я согласен. – Захлопнув крышку патронного ящика, Кинт встал и протянул руку Моресу. – С условием, что кое-что в уставе придется менять, исходя из действий отряда в горах, и в условиях войны… нам ведь не кочевников от торгового тракта отгонять придется.

– Хорошо, – Морес улыбнулся в свои тараканьи усы и ответил на рукопожатие, – тогда завтра утром жду с рапортом по поводу, как ты говоришь, изменений в уставе.

Глава двадцать пятая

Больше часа Кинт провел в канцелярии ратуши, заполняя всевозможные формуляры, на обороте каждого из которых седой сутулый старичок за старой деревянной конторкой наложил свою резолюцию и оставил оттиски печати городского совета Конинга. Затем все эти формуляры были аккуратно уложены в папку и скрыты от глаз и солнечного света в канцелярском архиве, Кинту на руки был выдан небольшой лист с гербом терратоса, подтверждающий его права владения наследством.