Эртан. Дилогия
Шрифт:
Я лениво скользнула взглядом по публике, выискивая знакомые лица. В основном местные, созданные программой персонажи, только двое собратьев-Игроков. Один из них, заметив меня, приветливо махнул рукой. Он, как и я, был завсегдатаем этого трактира. В реале его звали, кажется, Володя.
Наконец, менестрель удовлетворился качеством настройки и начал негромко наигрывать мелодию. Первые же аккорды заставили меня примерзнуть к табурету. Я никогда не понимала эльфийскую музыку, слишком чуждую для меня. Но то, что выходило из-под пальцев этого странного парня в черном дорожном костюме, каким-то непостижимым образом звучало
…Мысли были невеселые. Мне почти двадцать шесть, у меня есть бойфренд, который меня любит, работа, на которой меня ценят, масса приятелей и внутренний голос по прозвищу Умник – ехидный и временами не в меру циничный, но в целом вполне здравомыслящий. Я не курю, пью вино или пиво по выходным (раз в год позволяю себе напиться от души), иногда хожу в спортзал и регулярно подаю нищим в метро. И я живу
неправильно
. Это ощущение
неправильности
появилось прошлым летом – смутное, неоформленное, оно год бродило в подсознании, как молодое вино. И вот только сейчас, под воздействием этой нереальной песни в нереальном мире, ощущение приняло четкие очертания решения. Поменять – все. Расстаться с Андреем, уволиться с работы, бежать из этого города, этой страны, этого мира… На что поменять? Куда идти? Как жить дальше? Загадочная мелодия не давала ответов на эти вопросы.
Я подняла голову и отважилась посмотреть на менестреля – впервые с того момента, как он начал играть. Он смотрел на меня. Нет, он играл
для меня
, словно никого другого в целом мире не существовало. Глаза у него были эльфийские – пронзительно-синие, как вечернее небо в августе, и мне немедленно захотелось раствориться в этом небе. Пусть катятся ко всем чертям и Андрей, и работа, и весь мир – зачем вообще жить, если можно утонуть в этих глазах?
"Слушай, если уж ты на нарисованных героев бросаешься, я начинаю верить, что все серьезно, – обеспокоился Умник. – Может, тебе к сексопатологу сходить?"
Наваждение отступило.
"Лучше сразу к патологоанатому, – привычно огрызнулась я. – При чем здесь вообще секс? Можно подумать, мне спать не с кем. Было бы желание…"
Желания не было. Причем ни у меня, ни у Андрея. Последние полгода он чаще всего приходил домой поздно вечером, чмокал меня в нос и жаловался на трудных заказчиков, которые вынимают всю душу прежде, чем принять проект. Я, как положено прилежной спутнице жизни, терпеливо сочувствовала, приносила ужин, и Андрей вместе с тарелкой исчезал в кабинете – разрабатывать концепцию очередной промо-кампании для очередного трудного клиента. Секс по выходным, ресторан или кино раз в месяц и напряженная работа все остальное время – кажется, Андрея это устраивало. А мне было все равно. Было. До того, как я услышала игру этого менестреля.
Однако в чем-то эта сволочь, мой внутренний
Прохладный вечерний воздух несколько отрезвил меня. Черт, как же программистам и дизайнерам Корпорации удается добиться такого эффекта? Или они просто нарисовали смазливого полуэльфика, а все остальное я придумала сама? Пожалуй, что так. Говорят, над "Эртаном" трудятся не только самые лучшие программисты и самые талантливые дизайнеры, но и квалифицированные психологи.
Вернувшись в реальность, я полежала пару минут, не открывая глаз: мозгу нужно время, чтобы сообразить, в каком он мире. Потом аккуратно отлепила присоски с висков, сняла нейрошлем и села, спустив ноги с дивана. Голова все еще слегка кружилась. "Вестибулярка ни к черту, в космонавты таких не берут", – не к месту подумалось мне.
Андрей перестал барабанить по клавишам, крутнулся на кресле в мою сторону. Потянулся, разминая затекшие конечности.
– С возвращением, милая. Где была?
– В трактире. Музыку слушала.
– Хорошая музыка?
– Угу.
Я ожесточенно потерла виски. Те места, где были присоски от шлема, отчаянно чесались. Давно пора купить более дорогую модель – на них, говорят, присоски гуманнее.
– Слушай, у меня к тебе разговор есть, – несколько напряженно произнес Андрей.
– У меня к тебе тоже. Только можно я сначала душ приму?
У эластичной шапочки с электродами (которую все с чьей-то легкой руки называют нейрошлемом, хотя на шлем она совершенно не похожа) есть один существенный недостаток: после него прическа выглядит так, что в приличное общество не сунешься. И цена модели тут, к сожалению, ни при чем.
– Конечно, малыш. Потереть тебе спинку?
Он привычно пошутил, я привычно хихикнула и ретировалась в ванну.
"Трусиха! – прокомментировал Умник мое позорное бегство. – Перед смертью не надышишься?"
"Умолкни."
Спорить, тем более с собой, не хотелось. Мне была необходима передышка, чтобы собрать мысли в кучу.
Андрей просунул голову в ванну:
– Малыш, я за пивом схожу.
– Угу.
Я подставила лицо под горячие струи и начала прокручивать в голове возможные сценарии разговора. Мы прожили с Андреем вместе почти пять лет. Всякое было в нашей жизни – и плохое, и хорошее, но мы ни разу не поссорились по-крупному. Да, последнее время он пропадал на работе, но был по-прежнему нежен и заботлив. Он заменял мне семью и друзей – ближе него у меня никого не было. А то, что я его не люблю… Любовь, как говорил Довлатов, это для молодежи, для военнослужащих и спортсменов. Как бы то ни было, Андрей – последний человек, которому я хотела бы причинить боль.