Эртан. Дилогия
Шрифт:
Вереск уцепился за эту мысль:
– А вы не могли оказаться приемным ребенком?
– Что?! Вы шутите? – я нервно хохотнула. – Знаете, Вереск, из всех ваших предположений это самое бредовое.
– Я понимаю, Юлия, вас шокирует эта мысль, – Вереск успокаивающе поднял ладони, – Но все-таки подумайте, хотя бы чисто теоретически: ваши родители могли вас удочерить?
Мне пришлось предпринять ощутимое мысленное усилие: мозг отказывался
– С отцом мы слишком похожи, чтобы это могло быть правдой, – выдала я наконец. – С детского сада только и слышу: "Папина дочка". Мама… ну, чисто теоретически может оказаться так, что она мне не родная. Но зачем тогда сочинять жуткую историю про то, что она умерла родами? Чтобы формировать у ребенка чувство вины? Как будто мало других возможных – и более вероятных! – причин смерти – от болезни до автокатастрофы. К тому же мне очень сомнительно, что папа мог завести ребенка от другой женщины.
– Спасибо, – кивнул Вереск и снова погрузился в глубокую задумчивость.
Даже прогремевший за стеной взрыв, звон разбитого стекла и отчаянный вопль Кайриса – непонятный, но судя по интонации, явно нецензурный – не смогли вывести его из этого состояния.
– Прошу прощения, – извинился магистр, поднимаясь. – Посмотрю, что там случилось.
Едва он исчез за дверью, Женька подскочил, как отпущенная пружина, и сунул голову следом.
– Кайрис, – донесся из лаборатории спокойный голос магистра. – Я вам говорил, что декокт Ар-Эстелада и экстракт пирейной кислоты можно смешивать только при отрицательных температурах?
– Да, учитель, – уныло признался дарриэн. – Извините, я забыл… Sh-shaet atan! – вскричал он после непродолжительной паузы. – Что это?!!
– Кайрис, извольте выражаться, как подобает цивилизованному существу, особенно в присутствии леди, – строго произнес магистр. – Когда творите заклинание с соматическим компонентом левой рукой, знак рисуется в зеркальном отображении. Это тем более важно для тех заклинаний, у которых отсутствует вербальный компонент, как в данном случае. Позвольте мне… Вот и все. Теперь умойтесь и приведите лабораторию в надлежащий вид.
– Да, учитель.
Женька стремительно втянул голову обратно и юркнул на кушету.
– Ну, что там? – полюбопытствовала я.
– Море крови и битого стекла, а так все в порядке, – отмахнулся он.
Через несколько секунд в комнату зашел магистр и как ни в чем не бывало уселся в свое кресло.
– Как успехи, Кристоф? Появились какие-нибудь мысли?
– Найэри… – неохотно бросил Вереск.
– Браво, мой мальчик, – улыбнулся магистр. – Я в вас не ошибся.
Вереск почему-то не обрадовался похвале от верховного мага.
–
– Эй, что за тайны лиркского двора? – возмутилась я. – Давайте делитесь. Обожаю антинаучные гипотезы!
Вереск бросил вопросительный взгляд на магистра, дождался его кивка и с видом "Я-не-хочу-но-подчиняюсь-авторитету" продолжил:
– В "Легенде об Ар-Танаэле, сыне Най-Эро", малоизвестном и частично утраченном произведении конца третьего – начала второго тысячелетия до Смутной Эпохи, упоминается, что Найэри общались друг с другом мысленно, всегда чувствовали эмоциональное состояние собеседника и могли внушить нужные им эмоции.
– О, это уже близко к делу, – обрадовалась я.
Мой внутренний бредометр давно зашкалил за отметку "Неизлечимо" и, похоже, собирался остаться там на веки вечные, так что мысль о возможном родстве с местными божками вовсе не показалась мне невероятной.
– Не обольщайтесь, – остудил мой пыл Вереск. – Врожденная эмпатия – это единственная зацепка, все остальное говорит против этой версии.
– Например?
– Тот же Ар-Танаэль, если верить легенде, был очень сильным магом, но магом совершенно классическим, огненным. Кроме него, в истории остались как минимум пять подобных случаев.
– Семь, – уточнил магистр. – Но это не вносит существенных изменений в общую картину. Все они были незаурядной силы элементальными магами, унаследовавшими элементаль от матери-эльфийки.
– Есть еще один момент, – снова вступил Вереск. – Не сочтите за наглость, Юлия, но как у вас с репродуктивными способностями?
– Не знаю, – смутившись, ответила я. – Нормально… наверное. У меня… эээ… не было шанса проверить. Знаете, об этом, мне кажется, не задумываешься, пока не решаешь завести ребенка.
– Напрасно, – укоризненно заметил магистр. – Вам следует более ответственно подходить к вопросам своего здоровья. Впрочем, на этот счет вы можете не волноваться. Я проверил: репродуктивная система функционирует нормально, развитие в соответствии с возрастом. Никаких отклонений.
– Я рада, – мне, наконец, удалось справиться со смущением и взять себя в руки. – Но какое это имеет отношение к обсуждаемому вопросу?
– Самое прямое. Дело в том, что все известные нам дети Найэри, независимо от пола, были стерильны.
Видимо, я сильно изменилась в лице, потому что Вереск подался вперед и обеспокоенно спросил:
– Что с вами, Юлия?
– Моей матери всю жизнь говорили, что она не может иметь детей, – пояснила я. – Она смогла впервые забеременеть только в сорок лет. И беременность протекала очень тяжело.