Есаул из будущего. Казачий Потоп
Шрифт:
«Нда… проблем хватает не только в датском королевстве. Хотя… я не прав, загнить-то здесь еще ничего не успело. С другой стороны – дай атаманам волю, и получишь Руину. Польский вопрос надо решать так, чтоб он больше не беспокоил. Для чего придется подстегнуть развитие военной техники, а с этим тоже не все ладно».
Весьма неприятным открытием стала недолговечность нарезов в бронзовых стволах трехфунтовых пушек. Все попытки уберечь их от быстрого износа провалились с треском. Получалось, что армии Хмеля поставили орудия на одну кампанию, после которой их придется переливать. И, конечно, больше производить такие пукалки не стоило. Уж лить – так что-то долговечное.
Пока
«Хм… картечницы… или карронады? У них вроде тоже к качеству металла требования пониже были? Или, наоборот, выше? Надо будет с мастерами посоветоваться. В любом случае на наших кораблях карронад будет немало, нет смысла переутяжелять палубы, если точность стрельбы на дальних дистанциях на море в принципе недостижима на данном уровне развития техники. Пойдет сталь с мартенов, можно будет потихоньку стальные пушки делать, хотя, помнится, там тоже трудностей при налаживании производства хватит, первые стальные орудия часто рвались, что-то с величиной кристаллов… черт, точно не помню. Главное – если пушка выдерживала десяток выстрелов, то потом ее можно было смело использовать. А из дерьмовой бронзы лучше ничего не лить. Не горит, подождем. И с чугунными орудиями стоит заканчивать, если сталь ожидаем».
Огромным соблазном выглядела идея заменить в бронзе олово марганцем. Тем более что месторождение последнего уже активно разрабатывалось. И, по прикидкам, марганцевистая бронза должна была получиться более качественной, чем при добавлении в медь олова. На чугун, по крайней мере, марганец оказал удивительно положительное влияние.
«Казалось бы, есть руда марганца, опять забыл, как она называется, есть медь – смешивай и получай удовольствие! Ага, как же. Попытки смешать руду и металл в печи ни к чему хорошему не привели, из чугуна извлечь значительную часть содержащейся там примеси тоже не удается. А выплавить марганец отдельно пока не получается. Вот и сидишь над ними, как кот возле горячего молока. Обидно. Будем надеяться, что чехи и немцы смогут разрешить эту загадку, выглядят мужики грамотными мастерами».
Потратив не один десяток часов на эксперименты с рудой марганца, он ничего толком так и не добился. Не давался ему в руки секрет его выплавки, хоть плачь, хоть головой о стену бейся. Осознав свое бессилие в решении этого важного вопроса, попаданец переложил его на иностранных специалистов. У него и других хлопот хватало, а вот с усидчивостью и целенаправленной последовательностью действий… Оставалось утешаться, что нет в этом мире совершенства. Нигде и ни у кого.
Ставя кружку, из которой кваску попил, на стол, неловко пошевелил сломанной рукой и зашипел от боли в локте. Резкой, сильной, похожей чем-то на зубную.
«Дьявольщина! Больно как. Блин, значит, не врал Сапковский, когда писал о таком случае у ведьмака. Господи, как давно это было… двадцать первый век, любимая фантастика, мир, пронизанный энергией и информацией, а здесь…»
Родившись в краю домен и мартенов, Аркадий металлургией, ни черной, ни цветной, никогда не интересовался. Его с детства влекла история, но и профессиональным историком попаданцу стать не судилось. Теперь ему и о том и о другом оставалось сожалеть. Осторожненько, без надрыва. Желание о переносе в прошлое для его изменения уже осуществилось, нарваться еще раз на такую сбычу мечт не хотелось категорически. Москаль-чародей заметил за собой резкое увеличение внимания к соблюдению разных примет. И, обдумав,
«Верить в губительность пробежек черной кошки или особой опасности тринадцатого числа, возможно, глупо. Но еще глупее из-за такой чепухи пострадать. Было же у меня ощущение, что тот курганчик, чтоб его, не надо трогать! Посему не будем стесняться суеверий, в них не только дурь заключена».
Черная полоса накрыла и значительную часть казацкого флота. Трофейные баштарды, кадирги и прочие османские галеры стали приходить в негодность. Выяснилось, что османы большую их часть сляпали из сырого дерева, да и уход за кораблями до перехода в надежные казацкие руки оставлял желать лучшего. По просьбе Ван Ваныча осмотрев полтора десятка кораблей, Аркадий согласился с его предложением разобрать еще пяток самых пострадавших и использовать незагнившие доски с них для ремонта остальных.
«Дьявольщина! Куда Мурад смотрел, когда позволил это гнилье в строй вводить?! А говорили, что он был слишком требовательным и жестоким. Да там надо через одного чиновников обезглавливать! А потом, немного погодя, оставшимся головы рубить. И через год повторять все опять. Говорят, что Суворов считал любого интенданта, прослужившего полгода, созревшим для расстрела. Не знаю, не знаю… все же расстрел – казнь почетная. Может, лучше вешать? И дефицитный порох экономится, и наглядное пособие о вреде воровства, если его хорошо смолой обмазать, долго напоминает всем проходящим мимо о необходимости соблюдения… эээ… забыл какой по счету заповеди божьей – НЕ УКРАДИ! Нет, хорошо все-таки, что у нас с этим полегче. Крадут, конечно, но куда реже и в несравнимо меньших масштабах. Не успевают руку на этом деле набить, что радует, однако. Хотя возле ворот проходить из-за запаха от виселиц не очень приятно. Не розами наше ворье пахнет, ох не розами. И даже не тюльпанами».
Прислушавшись к собственным ощущениям, понял, что квасу выпил мало.
«В такую жару, пожалуй, пить стоит больше, но как неудобно кувшин стоит! Можно ведь опять руку потревожить, надо заодно и переставить поближе».
По закону подлости, вполне действенному – не раз уже имел возможность убедиться – руку потревожил, и утихшая было боль с садистским наслаждением вонзилась в локоть, будто током ударило.
– Шшшшш!.. – зашипел вслух, благо жены рядом не наблюдалось, Аркадий. – Больно как!
«Чертовщина какая-то! Вчера ведь так не болело, и сегодня утром вроде без подобных излишеств обходился. С чего это она так разболелась? Не дай бог, будет осложнение, ни рентгена, ни антибиотиков здесь не наблюдается и в ближайшее время не предвидится. Н-да… остается надеяться, что поболит и перестанет. Обходились же предки без развитой медицины, а я что, рыжий? Правда, и загибались они… чаще, мягко говоря. Впрочем, какой смысл горевать об отсутствии томографии и эффективных лекарств, они от этого появятся, что ли? Нет. Значит, стоит подумать над основными проблемами логистики, пока работа над конкретными изобретениями затруднена. Тем более что там процесс и без меня пошел».
Попаданец поудобнее устроился в кресле, оберегая руку, будто она сделана из драгоценного и хрупкого материала. Тема давно напрашивалась на решение, но ему даже думать о ней не хотелось. Все предприятия Вольной Руси стали испытывать серьезный дефицит рабочей силы. Кроме, разве, верфи. Там людей хватало. Вывезенные силой мастера Стамбульской и Трапезундской верфей благодаря шаставшим по морю грекам знали, насколько плохи сейчас дела в Анатолии, и возвращаться не рвались. Да и работы у судостроителей было немного, в основном – по ремонту, а не строительству кораблей.