Есаул из будущего. Казачий Потоп
Шрифт:
– Издеваешшшься?! – зло оскалился Аркадий. – Память осссвежить надо?!
– Не надо! Понял, сегодня же исправлюсь! – предельно искренне пообещал Авигдор. Привыкнув к вежливому, без скандалов и унижения обращению, он от неожиданного преображения хозяина в шипящего зверя растерялся совершенно. Сразу вспомнилось, что пока находится в полной власти характерника, и рассказы о его сверхъестественных способностях перестали казаться глупыми россказнями. К тому же возможности спокойного анализа происходящего очень мешал переполненный мочевой пузырь.
– Сссмотри
Характерник ушел, а ювелир, чтоб не упасть, прислонился к стене, держась за сердце и хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. От всегда вежливого Аркадия он такой атаки никак не ожидал, поэтому и испугался нешуточно. Но долго стоять, отходя от пережитого, не удалось. Отхлебнув прямо из маленькой бутылочки настойки валерьянки и выждав снижения сердцебиения и восстановления дыхания, Золотаренко вынужден был поспешить в отхожее место, после посещения которого отправился к аптекарю за лекарством и сочувствием.
Став возле двери, засомневался, вдруг Москаль-чародей как раз здесь? Потоптавшись в нерешительности, все же опасливо постучал и прислушался.
– Входи! – раздался голос именно аптекаря и алхимика Циммермана.
Ювелир осторожно приоткрыл дверь и заглянул в помещение. Там был один человек. Давид, с некоторым недоумением смотрящий на мнущегося у двери, бледного, заметно встревоженного Золотаренко. Для обычно бойкого, шустрого Авигдора такое поведение было нехарактерно.
– Да заходи, заходи. Что это с тобой?
– Москаль-чародей у тебя уже был?
– Аркадий-то? Да заглядывал, а что?
– Не ругался?
– Аркадий? – в голосе Циммермана прорезалось удивление.
– Аркадий, Аркадий. Ох, и напугал он сегодня меня…
– Напугал?
– Да, напугал. Я чуть штаны не обмочил и сознание не потерял, сердце до сих пор ненормально бьется. Вот к тебе за лекарством зашел. У тебя что-нибудь есть?
– Настойка валерьянки, я ж тебе прописывал, неужели забыл?
– Не забыл. А что-нибудь покрепче?
Давид внимательно посмотрел на старого знакомого и после небольшой паузы ответил:
– Покрепче? Есть и покрепче. Садись, сейчас дам.
Циммерман встал, подошел к полкам на стене, взял там небольшой, зеленого стекла сосуд, прихватил, сделав шаг в сторону, с другой полки две чарки и сел на свое место за стол. Золотаренко уже успел плотно прикрыть за собой дверь и устроиться на стуле с другой стороны стола. Давид поставил принесенное, осторожно смел разложенные на столешнице бумаги в сторону.
– Подожди, я сейчас, – бросил на ходу, достал из сундучка мешочек и блюдце, принес их к столу и, поставив блюдце, насыпал туда изюма. – Вот какое тебе нужно сейчас лекарство: выпить немного и выговориться.
Приятели молча осушили чарки, зажевали наливку изюмом.
– Так что же
– Если б с кулаками, я б так не испугался. Чего уж, случалось под горячую панскую руку попадать, от нескольких оплеух или затрещин, сам знаешь, большой беды не будет.
– Неужели так страшно орал? Что-то не верится…
– Нет, не орал! – не дал закончить предложение собеседнику Авигдор. – Он вообще человек уважительный, до сегодняшнего дня слова плохого от него не слышал. А тут… налей еще по капельке, кажется, стало отпускать.
Давид немедленно выполнил просьбу, они сразу же без тостов выпили и закусили.
– Что «А тут»? За грудки схватил? Угрожал убить?
– Нет, – замотал головой ювелир, щеки которого, наконец, порозовели, а с лица ушло напряжение. – Не хватал и не угрожал. По-крайней мере… слов угрозы не произносил. Хотя… зачем ему их произносить? Мы с тобой люди неглупые, сами понимаем, что находимся в его власти. Что захочет, то с нами и сделает! Никто ему в этом мешать не будет, ведь мы пока на положении рабов, пусть и временно.
– А ты родственников сюда пригласил, не боишься, что и их это может коснуться?
– Все мы в воле Господа ходим. Да они и не рабы, как раз здесь им-то ничего и не угрожает.
– Не понял. То ты пугаешься до испачканных штанов, а то не боишься. Эээ?..
– Штаны, да, чуть не испачкал, от неожиданности. Понимаешь, он ведь НИ РАЗУ на меня не кричал, не ругался, а сегодня…
– Что сегодня?..
– Навис надо мной, как скала, вот-вот упадет и раздавит, и как начал шипеть! Ну, будто какой огромный змей, говорят, водятся в далеких странах такие, что и лошадь могут задавить и проглотить. Невольно вспомнилось, что его оборотнем считают.
– Так волком-оборотнем!
– Да, но тут-то, наверное, они ошибаются. Уж очень характерное поведение, взглядом в глаза мне воткнулся, я со страху пошевелиться не мог, и шипит… – Авигдор передернул плечами от неприятного воспоминания.
Циммерман плеснул в чарки, и они дружно их осушили.
– И за что же он так разозлился?
– Ааа!.. – размашисто махнул рукой Золотаренко, от сладкой, но крепкой наливки его немного повело. – Разозлился, что я наш с ним уговор не выполняю, гоев на делание зажигалок не ставлю. У них же, шлемазлов, руки из задницы растут, только для перерезания чужих глоток и пригодны.
– И что ты будешь делать теперь?
– Будто у меня есть выбор! Наберу мальчишек и приставлю к нашим, все равно надо производство расширять, на зажигалки очередь на полгода выстроилась. Научатся, им тоже некуда деваться.
– Сыновей отсылать не будешь?
– Зачем?!!
– Как зачем? Сам же говоришь, что испугался, оборотень…
– Ну и что, что оборотень? Главное – человек хороший. Как он говорит: у каждого есть свои недостатки. Да и здесь такой прибылью пахнет… такой прибылью…