Еще не вечер
Шрифт:
– Как все? – не понял Гуров.
– Майя что-то проглотила, сделала шаг и упала. – Таня расстегнула воротник блузки. – Я ничего не поняла, даже рассмеялась. Дверь открылась, вошел Артеменко и сказал: «Майя! О боже!» Я хотела подойти к ней, но Владимир Никитович меня не подпустил, нагнулся к ее лицу, словно хотел поцеловать, затем позвонил вам.
– Он не слушал сердце, не проверял пульс? – спросил Гуров.
– Нет, он вроде знал, что Майя мертва.
– Хорошо. – Гуров в сердцах ругнулся. – Что я говорю? Ладно. Слушай, Татьяна, внимательно. Ты
Гуров инструктировал Таню долго и тщательно, просил повторить свои вопросы, дважды поправлял ее, когда девушка нарушала их последовательность.
Зинич, естественно, рассказал все. Когда пришел Гуров, парень уже оправился от шока и мог свою историю повторить гладенько.
Отари смотрел на Зинича грустно, понимая, что парня использовали «втемную». Лебедев на очной ставке от всего откажется, его не взять. И прекрасно! Все изменилось, утром подполковник Гуров был его другом. Сейчас он главный враг. Он его не поймет, потому и знать ничего не должен.
Гуров почувствовал, сейчас Зинич говорит правду, значит, главаря не взять. Конечно, планы мы его рушим, но истину на свет не вытащим и виноватых не накажем. Ни Артеменко, ни Кружнев показаний не дадут, а с тем, что у меня есть, – все равно, что с мелкашкой на медведя.
Отари и Зинич о чем-то спорили, Гуров опустился в кресло и равнодушно, без всякой злости сказал:
– Заткнитесь.
«Еще недавно я не позволял себе так разговаривать ни с кем». Гуров взглянул на Отари, хотел извиниться, но лишь поморщился.
– Пустяки, дорогой. Ты просто устал, – сказал Отари и кивнул Зиничу на дверь. – Выйди, подожди в коридоре.
– Дайте минуту, майор. Если Татьяна добьется успеха, необходимо горничную Иванову официально допросить. Кружнева задержать в порядке сто двадцать второй, на семьдесят два часа. – Гуров встал.
– За что задержать? – Отари старался говорить спокойно и не размахивать руками. – Лев Иванович, почему ты не можешь мне все объяснить? Я не деревянная фигурка, которую на шахматной доске переставляют.
– Времени нет, – ответил Гуров.
– Я задержу! Ты не докажешь! Кто за незаконное задержание отвечать будет?
– Майор Антадзе, естественно. – Гуров даже пожал плечами. – Артеменко тоже задержать, и у обоих изъять все, вплоть до носовых платков, я уже не говорю об авторучках. Передай следователю, если не докажете вину Кружнева и Артеменко и через семьдесят два часа их отпустите, вас по головке не погладят. А если в гостинице еще одного человека убьют? Работай. Зинича со мной в машину.
Гуров уже открыл дверь, неожиданная мысль остановила его.
– Черт побери! Нельзя задерживать. Разведи их по номерам, посади с ними людей, пусть читают журналы и пьют чай. Спиртное у Артеменко отбери.
Отари подумал, что еще одного человека в гостинице сегодня убьют и никто этому не помешает, даже подполковник Гуров.
В этот день Юрий Петрович поднялся рано, пребывая в настроении противоречивом. Вчера Володю Артеменко удалось
Зазвонил телефон, звонок был междугородный. Лишь вчера Лебедев сообщил в Москву свой новый номер, кому-то уже неймется. Он снял трубку.
– Здравствуй.
Абонент не представился, но Лебедев сразу узнал его. Звонил тот самый человек с грустными глазами, что в Москве передал от «южанина» привет, «попросил» деньги и потребовал ликвидировать Артеменко и Зинича.
– Нужный тебе человек не местный, из Москвы, твой друг. Власти вышли на него, требуют к себе. Если он попадет в кабинет следователя, всем конец, тебе тоже. Я дал тебе документ на…
– Помню, – перебил Юрий Петрович.
– Действуй немедленно, твоя судьба в твоих руках. – Абонент положил трубку.
«И откуда он все знает? – думал Лебедев. – В тот раз о пальцевых отпечатках на шкатулке, теперь, что прокуратура вышла на Артеменко? Ну это дело не мое…» Лебедев написал майору Антадзе письмо и отнес в отдел.
В это время оперативники уже выходили на некого «Ивана Ивановича».
Он вернулся в гостиницу и начал анализировать ситуацию. Антадзе ослушаться не посмеет, не допустит, чтобы отец и дед сели в тюрьму, значит, часы Володи Артеменко сочтены. Сам он, Юрий Петрович Лебедев, вне опасности, и к происходящему, и к тому, что сегодня вечером должно случиться, никакого отношения не имеет.
Гуров вошел без стука, прервав размышления Юрия Петровича на самом интересном месте.
– Я не здороваюсь, так как здравствовать вам не желаю. – Гуров закрыл за собой дверь. – Вы Юрий Петрович Лебедев, я – Лев Иванович Гуров. Вы – преступник, я подполковник милиции, такие встречи время от времени происходят.
– У вас наверняка имеется документик, но не беспокоитесь, верю на слово. – Юрий Петрович опустился в кресло, жестом пригласил Гурова садиться. – А что человек преступник, устанавливает только суд. Вы это знаете не хуже меня, судя по возрасту и званию, оговориться не могли, значит, умышленно оскорбляете.
– Точно, – Гуров кивнул. – У меня с доказательствами дело обстоит плохо, решил обидеть, может, вы сгоряча подбросите в огонь дровишек.
– Это вряд ли, – ответил Юрий Петрович и подумал, что если бы у Гурова было плохо с доказательствами, то он бы так не говорил. – Думаю, вызывать милицию и выпроваживать вас бессмысленно?
– Правильно думаете. Я у вас пока, – Гуров сел в кресло, – как частное лицо, такой нахальный незваный гость. Можете не сомневаться, следователь прокуратуры, официальный допрос, очные ставки – все будет, не волнуйтесь. Давайте сначала мирно побеседуем.