Еще не все потеряно
Шрифт:
— Нет, Валерочка. — Улыбка старика стала кривой и хищной. — Татьяной пусть она будет для фраеров, а у нас здесь сидит, — он глянул на Жукова прищуренными глазами, — Ведьма! Знаешь ты такую?
— Наслышан! — ответил Жуков, и они оба недобро уставились на меня.
Я откинулась на спинку стула, сложила руки на коленях и, приподняв слегка подбородок, ответила с издевкой:
— Это радует!
— Вот как! — отреагировал Жуков.
— А у вас, надо полагать, визитки нет? — обратилась я к пожилому.
— Верно! —
Мне очень хотелось быть наглой, но давить на них было нечем — не юго-восточными же борделями и не имеющимся в моем распоряжении единичным случаем рэкета Филипповых. Вот здесь они надо мной посмеются, затей я это. Уйти-то я после отсюда уйду, но несолоно хлебавши, а это недопустимо.
— Учись, корешок, учтивости у нашей гостьи. — Пожилой назидательно обратился к Жукову. — На «вы» обращается, не хамит, не стращает. Нет, не мент она, хоть и разит от нее «конторой».
— Мы слушаем вас. — Жуков предлагал перейти к делу. — Что за забота такая, по которой милиция визита не нанесла бы? Да еще и финансовая? Вы собираетесь предложить нам новый источник доходов?
— Я полагаю, вам и имеющихся достаточно для безбедного существования.
— Не ошибаетесь? Мы не богаты. — Жуков развел руками. — Фирма занимается куплей, оборудованием и продажей помещений под склады и офисы. На этом много не заработаешь.
— И еще продажей безопасности отдельным гражданам, — дополнила я, — а это, при надлежащей постановке дела, обеспечивает солидный доход.
Мои собеседники молчали. Не знаю, о чем они думали с такими серьезными лицами. Наверняка могу сказать одно — скучно им не было.
— У нее богатое воображение, — оставив приблатненное ерничество, сообщил результаты наблюдений пожилой.
— Или кош-шмарный источник информации! — дополнил его Жуков.
— Люди вообще многогрешны по природе своей…
— Но в этом мы не повинны! Слаженный у них дуэт.
Жаль, очень жаль, но имя Кирьянова я использовать не могу по двум причинам: после высказанной ими неприязни по отношению к милиции это было бы неразумно, и потом, Володя, разрешая назвать его, упоминал одного Жукова, а кто этот с ним, неясно.
Поняли они меня, однако, с полуслова.
— Валерочка, какой-то разговор у нас происходит странный, ты не находишь?
Аристократ поднялся, задвигался от стены к стене, заложив руки в карманы расстегнутого пальто. От его сутулости и шарканья не осталось и следа.
— Живем мы с тобой сегодня с утра совершенно спокойно, даже правила дорожного движения по пути сюда ни разу не нарушили. И вот в родном тебе офисе встречает нас частный детектив Татьяна Иванова…
— Ведьма! — кивает Жуков.
— ..и ни с того, ни с сего приписывает тебе, Жукову Валерию…
— Скарабею! — кивает Жуков.
— ..и мне, Ивану Ивановичу, — они, улыбаясь, смотрят друг на друга, — Петру Петровичу, — сообщает
— Рэкет! — кивает Жуков. «Сидор Лютый!» — вспоминаю я Аякса.
— И при этом остается совершенно неясным, что ей от нас нужно. Как ты это расцениваешь?
— Приятно беседовать с хорошенькой женщиной.
У Жукова в глазах прыгают веселые искорки.
— Но давайте все-таки перейдем к вопросам, просьбам и пожеланиям.
— Да вы же мне не даете рта раскрыть! — Я рассмеялась, на него глядя. — Особенно Иван Петрович Сидоров старается.
— Ну, наконец-то! — Сидор дружески похлопал меня по плечу. — Так-то лучше! А то мне все кажется, что у детектива нож за пазухой.
Ладно, будем считать, что они меня одолели и тон беседе задали сами, хоть и не доверяю я дружелюбности этого сорта предпринимателей.
— Ножа за пазухой у меня нет, — я оттянула куртку на груди, — и мне чрезвычайно необходима ваша благожелательность, потому что пришла я с пустыми руками и с просьбой, с которой обычно к предпринимателям не обращаются.
— Она нас интригует, Петр Петрович! — продолжает валять дурака Жуков.
— Да как умело! — соглашается с ним Сидор и обращает ко мне ясный взор свой:
— Мы благожелательны, вы же видите. К вам. Излагайте, не сомневайтесь.
— Вера Филиппова, — начинаю я со вздохом, — дочь недавно преставившегося Аркадия Филиппова, — слежу за ними внимательно, но ничего, кроме заинтересованности, в их лицах не нахожу, — пережила посещение продавцов безопасности прошлым вечером, которые вместо ее отца, не заинтересованного больше, по понятным причинам, в их товаре, решили сбыть его ей, за ту же сумму.
— Так-так-так! — протараторил Иван Иванович. — Приготовили папе, папа выехал, дочке вваривают. Ну, дочке — проще. И что же она? Отказывается?
— Как можно! — протянул Жуков. — От безопасности-то?
— Дело в том, — продолжаю излагать, — что Аркадия, отца ее, спровадили в мир иной, а не сам он выехал, а деньги, приготовленные в уплату за товар, забрали, взломав квартиру.
Конечно, дочь — иное лицо, безопасность и ей нелишней будет. Но сумма! Ведь у нее и доходы иные.
— Какие? — интересуется Сидор, склоняя голову набок.
— Обычные. На чай с колбасой, не более. Счет в банке, благодаря стараниям папаши. Живет на проценты. Бизнеса — никакого. Счет неприкосновенен по условиям вклада. Как же ей быть?
— М-да! — Сидор Сидорович потер подбородок. — По этой картине выходит — она и так в безопасности. — И, обращаясь к Жукову:
— В чем тут, Валера, дело, ты в курсе?
— Да, — отвечает тот с неохотой. Так обычно возвращаются к неприятной теме. — Это ювелир.
— Вот оно что!
Жуков привалился боком к столу и подпер ладонью подбородок,