Ещё один день
Шрифт:
— Я не хочу…Не хочу становиться…
— Убийцей…
Снова грёбанная заправка, как же я от неё устал. Уже не со страхом, а с усталым презрением я смотрел на труп девушки с раскроенной головой. Лица убитых мною дикарей из шахты сменяли лицо чёртовой девки, на долгие месяцы ставшей моим кошмаром.
Голоса Клементины и Мишель сливался воедино. Переплетаясь и разделяясь. Путая меня и сбивая с толку.
— Мишель…
Она лежала на том же месте. Брошенная в кабинку. Её закатившиеся
Мои руки сжались, ища рядом знакомую ручку топора или ножа…? Убийство Мишель чередовалось с убийством множества "ходячих". Воспоминания врывались в голову бурным потоком. Размываясь и не давая сосредоточиться.
— Она напала на меня! Хотела ограбить! Да она и тебя хотела ограбить! Она бы убила Омида!
Даже сквозь смрад грязных тел и мёртвой плоти я почувствовал аромат цветов. Тот самый, из проклятого туалета. Кадры тех мест, когда я его чувствовал, мелькали перед глазами.
— Криста…
Мертвая женщина лежит на полу. Рядом с ней лежит детское тело…Откуда?
— Я не виноват в её смерти! Он погибла по собственной глупости. Если она думала, что беременность в мире зомби апокалипсиса — это нормально, то туда ей и дорога!
Женские руки начали привычно обнимать меня со спины. Не обращая на них внимания, я встал на колени, вцепляясь руками в решётку. Перепуганные заключённые с ужасом смотрели на меня и на вход, но мне было плевать.
— Омид…
Картина продолжает рисоваться в голове. Рядом с трупом Кристы и неизвестным телом появляется Омид. В его руках его нерождённая дочь. Он поворачивает ко мне голову: "Это…девочка", воспоминание стирается и меняется. Голос Омида звучит, как на испорченной кассете, ломаясь и растягиваясь: "Наши…девочки".
— Возможно, если бы я не пришёл. Если бы я был сильнее или жёстче. Если бы мог противостоять Кристе и отвергнуть её претензии, но почему он сдался!? Почему мы продолжили жить, а он остался там!
Мои руки тряслись, кости на решётке скрипели, когда начал сжимать их со всей силы. Правая рука простреливала болью, на которую я даже не обратил внимания. Старые воспоминания поднимаются из глубины. Панический шёпот Омида и моё отрешённое лицо. Он просит меня о помощи, мужчина не знает, что ему теперь делать.
— Их дочь…
— ОНА ДОЛЖНА БЫЛА УМЕРЕТЬ! В ИГРЕ ТАК ВСЁ И БЫЛО! ОНИ БЫ ВСЁ РАВНО ПОГИБЛИ…
Мой крик разнёсся по пещере. Пугая всех остальных узников. Словно тараканы они забились в щели, стараясь спрятаться в тени, в своей маленькой клетке!
Я вижу, как выпрыгиваю из окна один, как бегу по полю, спасаясь от мертвецов. Мне в след кричит Омид, умоляя меня остаться и помочь ему. Больше не осталось никого.
— Я…
Омид стоит на коленях, закрывая от меня тело своей жены и ребёнка. "Наши девочки, Марк, они…они…Я не успел, Марк…" — его голос срывается, он начинает плакать, прижимая свою дочку к груди. Обойдя мужчину
— Клем…
Я смотрю сквозь прутья решётки на место, где секунду назад стояла девочка.
Ко мне приходит осознание… Двойственные воспоминания накрывают меня с головой… Вот я иду, и Клеменита накидывается на "ходячих", жестоко расправляясь с ними. В следующую секунду я собствеными руками забиваю голову очередного мертвеца в землю… Воспоминания о том, как Риза смотрит на пустое место, где должна находиться девочка, и оборачивается на меня с жалостью в глазах.
— Нет…нет…нет…
В одиночестве я бреду по дорогам, пытаясь забыться в алкогольном дурмане. Убивая всех "ходячих" на своём пути.
Первая встреча с Ризой, где я придавливаю её к полу и приставляю нож к горлу. Прощание в лесу, перед пленом, где я долго разговариваю с воздухом, когда девушка рядом со мной кусает губы, с отчаянием смотря мне в лицо.
Картинки мелькают одна за другой, и на каждой из них я один…
Убрав руки Мишель с груди, я поворачиваюсь к ней лицом. На голову ей надет капюшон, из-под которого торчит козырёк от кепки. Дрожащими руками я снимаю его.
— Клем…
Такая же, как и в тот последний день. Она улыбалась мне, так ласково и ободряюще. Протянув руку, касаюсь её щеки. Склонив голову, она трётся об неё, словно котёнок. Лицо девушки расплывается, оставляя меня одного. Мой жуткий и истеричный смех разносится по всему гроту. Вызывая у моих соседей поскуливание и плач. Из уже засохших глаз брызнули последние слёзы. Больше я не буду обманывать себя. Больше не буду прятаться. Не буду убегать от проблем.
— Спасибо.
В голове разнёсся девичий смех. Прикрытый ладошкой рот, создавал смешные звуки. Я знал, что слышу его в последний раз.
Глава 20
Резко оборвав свой смех, я с усталостью лёг на спину. Тяжело было осознать происходящее. Будто бы у меня было раздвоение личности. Новые-старые воспоминания удивляли и заставляли хмуриться. Почему я не понял этого раньше? Как вообще можно было не заметить происходящего.
Ладони непроизвольно сжимались, зачёрпывая с земли горсть песка и грязи.
Словно в кино с полным погружением я смотрел сцены убийства "ходячих". Неделями я бродил по дорогам. Выпивая любой горячительный напиток и нападая на всех мертвецов в зоне видимости. Камни, ветки, бутылки, собственные руки и ноги. Всё шло в ход, лишь бы уничтожить немёртвого. Бесконечные дни, проведённые в насилии и алкогольном бреду.
От размышлений меня отвлекли хриплые голоса каннибалов. Наконец-то. Двое ублюдков ходили между клеток, тыкая заключённых острыми копьями, допрашивая о произошедшем. Уверен, что все мои соседи уже указали на меня.