Еще один простофиля
Шрифт:
Почувствовав сталь в ее голосе, я решил, что угощение надо принять, и сказал:
– Спасибо, хотя вы мне ничем не обязаны.
Она повернулась к бармену:
– Два хайбола, и побольше льда.
Она прошла мимо бармена к моему столику и села.
Я сел напротив нее.
Она раскрыла сумочку, вытащила сигаретницу и протянула ее мне.
Мы оба взяли по сигарете. Она зажгла золоченой зажигалкой сначала мою, потом свою; бармен принес бокалы. Он поставил их на стол и удалился.
– Как вы себя
– Нормально.
– Я вижу, вы больше не работаете в газете.
– Да.
Она наклонила бокал, звякнув кубиками льда, и стала разглядывать его, словно он интересовал ее больше, чем я.
– Я заметила, вы частенько сюда захаживаете.
Она указала серебряным ноготком в сторону окна.
– Я снимаю пляжный домик неподалеку.
– Это, наверно, удобно.
Она подняла бокал и немного отпила из него.
– Означают ли ваши частые визиты сюда, что вы еще не подыскали себе работу?
– Да, это так.
– Надеетесь найти ее в ближайшее время?
– Надеюсь.
– Это, должно быть, непросто.
– Верно.
– Если бы вам предложили работу, вас это заинтересовало бы?
– Что-то не понимаю. Вы предлагаете мне работу?
– Возможно. Вас это интересует?
Я потянулся рукой к хайболу, но тут же раздумал пить. Я и так уже сегодня порядочно принял.
– Какую именно?
– Высокооплачиваемую, абсолютно конфиденциальную, с долей риска. Последнее обстоятельство вас не смущает?
– Вы хотите сказать, это что-то противозаконное?
– О нет… ничего противозаконного в ней нет… совершенно ничего.
– Это мне ни о чем не говорит. Тогда в чем риск? Я согласен на любую работу, но я должен знать, что мне предстоит делать.
– Понимаю.
Она отпила немного из бокала.
– Вы совсем не пьете, мистер Барбер.
– Я знаю. В чем заключается ваша работа?
– Сейчас у меня мало времени, да и этот бар не слишком-то подходит для доверительной беседы, правда? Разрешите вам как-нибудь позвонить. Мы можем встретиться в более удобном месте.
– Мой телефон в справочнике.
– Тогда я так и сделаю. Вероятно, завтра. Вы будете дома?
– Постараюсь.
– Я заплачу.
Она открыла сумочку и замерла, нахмурившись.
– О, совсем забыла.
– А я нет.
Я извлек пачку из кармана и бросил ей на колени.
– Спасибо.
Она вынула из-под пятидесятидолларовой купюры пятерку, положила ее на стол, кинула остальные деньги в сумочку и, закрыв ее, поднялась из-за столика.
Я тоже встал.
– Тогда до завтра, мистер Барбер.
Она повернулась и вышла из бара. Я наблюдал за тем, как она переходит улицу, соблазнительно покачивая аппетитными бедрами, и направляется неторопливым шагом к автостоянке. Я подошел к
Я вернулся к столику и сел, почувствовав слабость в коленях. Выпил немного хайбола и зажег сигарету.
Подошел бармен и забрал пятерку.
– Хороша крошка, пальчики оближешь, – сказал он. – Похоже, денег у нее куры не клюют. Ты с ней столковался? Получишь вознаграждение?
Я смерил его долгим взглядом, поднялся и ушел. К вашему сведению – больше я туда ни ногой. Когда я прохожу мимо этого бара, мне становится не по себе.
Через дорогу размещался филиал «ААА». [2] Руководил им парень, которого я хорошо знал еще со времен моей службы в «Геральд». Звали его Эд Маршалл. Я пересек улицу и зашел в контору.
2
Американская автомобильная ассоциация. (Примеч. переводчика.)
Маршалл сидел за письменным столом и читал журнал.
– О господи! – воскликнул он, вскочив на ноги. – Как дела, Хэрри?
– Порядок, – ответил я и пожал ему руку. Его сердечность радовала: большинство моих так называемых друзей старались поскорее отделаться от меня, когда я заглядывал к ним, но Маршалл был славный малый, мы всегда с ним ладили.
Я присел на край его стола и протянул ему пачку сигарет.
– Бросил, – покачал он головой. – Боюсь рака легких. Как чувствуешь себя на воле?
– Нормально, – сказал я. – Привыкнуть можно ко всему, даже к свободе.
Мы поболтали о том о сем с десяток минут, пока я не перешел к истинной причине, которая привела меня сюда.
– Скажи мне, Эд, кому принадлежит серебристо-серый «роллс-ройс»? Номер CAXI.
– Ты, наверно, говоришь об автомобиле мистера Мальру.
– Да? Это его номер?
– Совершенно верно. Сказка, а не машина.
И тут меня словно обухом по голове ударили.
– Уж не Феликса ли Мальру ты имеешь в виду?
– Именно его.
– Разве он живет в Палм-Бэй? Я думал, он в Париже.
– Он купил тут дом пару лет назад. Здешний климат ему полезен.
Я чувствовал, как колотится мое сердце, и с трудом скрывал волнение.
– Мы говорим об одном человеке? Мальру – король цинка и меди? Один из богатейших людей на земле?
Маршалл кивнул:
– Он самый. Насколько мне известно, он тяжело болен. Я не согласился бы поменяться с ним местами ни за какие деньги.
– Что с ним?
– Рак легких. Никто не в силах ему помочь.