Ещё один шанс

Алессандр Джен

За прошедшие два года чего только она не видела. Возможно, наблюдать эти истории, пропитанные болью и безысходностью, было тяжело. Но иначе жить не получалось. Они были необходимы ей словно наркотик. Она находила бальзам для глубоких человеческих ран, вселяла надежду отчаявшимся. И это успокаивало её. Частично. Но достаточно для того, чтобы продолжать борьбу.

— Альбина! — голос Нины вернул её к действительности. — Ты ещё на линии?

— Д… да. Я тут. Что ты говорила?

— Говорю, что у тебя встреча завтра в одиннадцать. Запишешь адрес или мне по электронке выслать?

— Я в пробке и у меня с собой ни клочка бумаги. Лучше скинь на почту.

— Как скажешь, босс. Так что случилось?

— То

есть?

— Да что с тобой такое? Сама сказала, день не задался.

— А, ну да… Попала в аварию.

— Что?!

— Как видишь, жива.

— Не слышу в голове энтузиазма.

Альбина усмехнулась.

— Как это произошло?

— Водитель — виновник аварии — благополучно уснул за рулём.

— Ты в порядке?

— Очень зла, а так ничего. Хватит об этом, ладно? Расскажи мне лучше про завтрашнюю встречу.

— Руководитель крупной компании изъявил желание поделиться со страждущими.

— Сумма?

— Думаю, всё зависит от того, насколько милой ты будешь. Кстати, адрес я уже сбросила.

Альбина молча кивнула, словно собеседница могла видеть её, и потянулась за ноутбуком, который всегда возила с собой.

— Нин, а ты ничего не забыла? — несколько секунд спустя поинтересовалась Альбина, читая сообщение.

— Место, адрес, время, название компании. Вроде нет.

— Уверена? — Пауза затянулась на несколько секунд, после чего Альбина со вздохом произнесла: — Как насчёт имени? Или мне так и обращаться к нему «Господин руководитель»?

— Можешь попробовать, — Альбина услышала в голосе Нины улыбку. — Но это моя проволочка, не спорю. Запиши себе где-то. Руслан Александрович Князев — вот чьё имя тебе нужно. Кстати, говорят, он красив и разведён.

— Ты сказала «Князев»?

— Да, Князев. Ты его знаешь?

Альбина усмехнулась такому вопросу и прикрыла глаза.

— Лучше бы мой ответ был «нет».

Проведя бессонную ночь в компании столь знакомой ему бутылки коньяка, Руслан пришёл к выводу, что некоторые вещи в жизни не поддаются логическому объяснению. Забавно, что к такой неопределённой категории он мог отнести очень многое. Например, почему вместо того, чтобы проводить время с той, которую любил, он по уши увяз в делах? А потому что думал, что вся жизнь у них впереди. Успеют ещё налюбоваться друг другом, некуда спешить. Судьба очень доходчиво ему разъяснила, что это не так и что между «есть» и «не будет никогда» пролегает тонкая незаметная черта. В одно мгновение Оксана ему улыбалась, говоря, что счастлива, а уже в следующую — он держал на руках её бездыханное тело, в шоке не понимая, что её не вернуть, а потому всячески пытаясь привести погибшую девушку в себя.

Пожалуй, именно после того, что с ним произошло, Руслан излишне чётко увидел, как быстротечна жизнь, как неважны мелочи, за которыми в суете гонится весь мир, ошибочно принимая их за что-то важное. К сожалению, это не принесло ему облегчения. Какой толк от осознания истин, если часть тебя уже потеряна безвозвратно? Князев наивно полагал, что что-то поменяется, после того, как он узнал правду о той аварии, которая навсегда отобрала жизнь у его невесты. Он загорелся мыслью расставить все точки над і, желая, чтобы истина восторжествовала. Так и случилось. Набаев, с чьей подачи всё это было подстроено, погиб. А Руслан заставил себя взглянуть, наконец, в будущее и принять тот факт, что уже ничего не вернёт утраченное. Он избавился от всего, что с такой дотошностью берёг после смерти Оксаны — её вещей, фотографий. Он попытался идти дальше, надеясь, что, как и Кира, сумеет построить новое на руинах старого.

С тех пор прошло три года. Три долгих года. И что? А ничего. Слишком глубокими были раны. Может, проблема была именно в нём? Но смотреть на мир так же,

как когда-то уже не получалось. Смотреть на женщин, мечтавших о том, что именно одна из них изменит его семейный статус. Казалось, что-то в нём выгорело раз и навсегда. И чем сильнее он пытался это изменить, тем быстрее понимал: не выйдет, не в этот раз. Возможно, никогда больше.

Так что теперь Князев просто не понимал: какого чёрта то, от чего он так долго пытался уйти, вернулось к нему. Это то ли видение, то ли сон с Оксаной перед аварией выбил его из колеи. Он отпустил её три года назад, честно попытался не зацикливаться на прошлом и прислушаться к тому, что долгое время ему твердили его родители и родители Оксаны. Но родители Оксаны, которые должны были понять его, как никто другой, не знали всей глубины трагедии. Он запретил говорить об этом врачам, констатировавшим смерть Оксаны — она ждала ребёнка. Так что, возможно, его подкосила потеря сразу двоих. А, может, к этому ещё прибавилось и чувство вины, ведь за рулём в тот злосчастный день сидел именно он. И именно его смерти хотел Набаев, ведь их деловые интересы то и дело сталкивались нос к носу, мешая друг другу. Чтобы там ни было, а просто так смириться и отпустить, как хотели того окружающие, у Руслана никак не получалось. Ему не давало покоя чувство, что он слишком небрежно отнёсся к счастью, что выпало на его долю. Слишком самоуверенно решил, что будет ещё время. И, естественно, на первый план вывел свои дела. Что ж, видели глаза, что выбирали. Дела с ним и по сей день.

И теперь, когда всё более или менее спокойно, она к нему пришла? Недовольная тем, что видит? Ну что тут сказать? Жизнь на земле не такой мёд, каким может казаться откуда-то, где бы она ни была. Оксана ушла, а Руслан остался. И, Князев на это мог даже поспорить, от него вряд ли осталась и половина того мужчины, которого когда-то полюбила светловолосая вздорная девушка с короткой мальчишеской стрижкой. Так что пусть уж простит ему эту невеселую жизнь, полную забот, которой она никогда бы не потерпела. Ничего уже не изменить.

В памяти всплыли слова, адресованные Кире в больнице.

— Чтобы сказала Оксана, если бы увидела тебя сейчас?

— Какая разница? Её уже много лет как нет…

Вот так вот. Обречённо и сурово. Но как есть. Такова жизнь, в конце концов.

Пути Господни неисповедимы. Ещё вчера женщина, сидящая перед ним, думала, что больше никогда его не увидит. Но вот она здесь, пришла сама, и, если Князев ещё не потерял нить разговора, их вполне возможно свяжет совместное дело. Так что видеться придётся ещё не единожды. Ирония.

Альбина Демидова держалась в рамках делового этикета с ловкостью, наверняка отточенной годами. Уверенная манера излагать. Лаконичные фразы. Женское обаяние, присущее ей, в конце концов. Она занялась явно не тем. Но это уже Руслана и не касалось.

— Что скажите, — его губы дрогнули от того, что они придерживаются официального обращения на «вы», словно незнакомцы, какими их уже никак не назовёшь, — если мы немного видоизменим нашу сделку?

Тёмные тонкие дуги бровей Альбины слегка приподнялись, выражая удивление.

— Вас что-то не устраивает?

— Напротив, хотел бы помочь такому благородному делу.

— Если мы договоримся, вы и так поможете, могу вас уверить.

Руслан проигнорировал её завуалированный намёк на то, что расширение его помощи нежелательно. И, выдержав пристальный взгляд тёмных глаз, продолжил:

— Думаю, было бы глупо не предложить то, что пойдёт на пользу не только этому вашему проекту. Я знаю несколько человек, которые бы охотно приобщились к благотворительности. А они, наверняка, знают таких же. Почему бы не организовать вечер филантропии, где все эти господа могли бы воплотить в жизнь свои стремления?