Ещё один шанс
Шрифт:
Так что Руслан даже и не думал, что может оказаться полным дураком. Эту жизнь он мог спасти и не намеревался отдать её так просто. И, кажется, это стремление всё ещё живёт в нём. Князев видел: Альбина сгорала, как свеча, снедаемая чем-то, о чём не знает ни одна живая душа, кроме неё. И мало того — она очень хочет догореть до конца. Ублюдок Набаев! Если бы мог, убил бы ещё раз подонка собственноручно. Всё же нужно иметь талант так рушить чужие жизни. Да и рушить, к слову, легче, чем строить. Но Руслан попытается. Раз уж иначе не может. Даже сквозь её
5 глава
— Ну что ты смеешься? Что ты смеешься? — Дима с серьёзным выражением лица упал на кровать и потянул Альбину за собой. — Прекрати смеяться, кому сказал?
Но она не могла перестать. Внутри что-то будто заело. И она хохотала и хохотала, пока не начала захлёбываться слезами счастья.
— Это, наверное, ребёнок на тебя так влияет.
— Это его чокнутый отец так на меня влияет, — сквозь смех едва выговорила Альбина и снова зашлась в новом приступе.
— Ха! То ли ещё будет… У нас столько дней впереди вместе! А когда сын родится… Ты ведь не против, если сын? Очень хочется пацана. Вот тогда мы заживём! И дочку ещё родим, а затем опять мальчика.
— Может, сперва пусть этот на свет появится?
— Пусть. Я не против, — сверкнул улыбкой Дима.
— Неужели нам удалось, и всё позади?
— Позади, глупая. Я никому не дам тебя в обиду. Ни тебя, ни нашего ребёнка.
— Обещаешь?
— Клянусь собственной жизнью.
Альбина взглянула на Диму и приподнялась на локте, чтобы видеть любимого лучше.
— Я люблю тебя.
— И я тебя.
— Всё ведь закончится хорошо, правда?
— Даже не сомневайся.
— Но… — Альбина запнулась и слабо улыбнулась. — А я и не сомневаюсь. Просто… обними меня, Дим.
Знакомые и надёжные объятия укутали её подобно тёплому одеялу. Девушка уткнулась носом в грудь Диме и вздохнула. Да, всё наладится. Иначе и быть не может. Их ждёт долгая, счастливая жизнь. Вместе.
Ободряющие мысли, вселяющие надежду, внезапно сменились громкими и пугающими во мраке звуками.
— Дима… — Проводя рукой по пустой кровати, Альбина напрасно пыталась отыскать его. В комнате она была одна. — Дима!
Голос зазвучал громче, в него закрались панические нотки. Альбина соскользнула с кровати так быстро, что запуталась в одеяле и упала. Поднялась, несмотря на укол боли в теле. Пересекла расстояние до двери, распахнула её. И ужас плотным кольцом охватил всё внутри.
А затем наступила тьма.
— Дима!
Полузадушенный то ли всхлип, то ли стон, сорвавшийся с собственных губ, разбудил Альбину. Не до конца проснувшись, она в ужасе оглядывалась по сторонам в панической уверенности, что он там и видит то… что видит. Лишь через несколько долгих минут до Альбины дошло, где она и что происходит. Пытаясь унять неистово стучащее в груди сердце, девушка задержала дыхание и опустила взгляд вниз.
— Это был сон, — задыхаясь, прошептала Демидова сама себе и прижала дрожащие руки к одежде. —
Соскользнув с дивана, на котором заснула, девушка, шатаясь, дотянулась до бра и включила его.
Раньше Альбине постоянно снилось это. Одно и то же. Каждую ночь. Словно заезженная пластинка. И каждый раз всё обрывалось на том, что она в ужасе просыпалась. В ужасе от чего-то, что видела. Но чего не могла вспомнить. Возможно, так память блокировала то, что повергло её в сильный шок. Возможно, это реакция тела уберегала её от того, чтобы не рухнуть в сумасшествие и не перешагнуть скользкую грань.
Альбина прижала ладони ко всё ещё бурно вздымающейся груди, пытаясь успокоиться. Но растревоженные мысли уже утягивали её к себе, снова погружали в прошлое, во тьму, которая её пугала. Простояв без движения несколько мгновений, Альбина всё же заставила себя подойти к прикроватному столику. Непослушными пальцами она открыла ящик, в полумраке нащупала там упаковку таблеток и, высыпав несколько на ладонь, проглотила их.
Она очень давно не видела кошмаров. Она пыталась забыть и заблокировать это, чем бы оно ни было. Но в глубине души Альбина прекрасно понимала, чем это было. Или, скорее, догадывалась.
Она не помнила ничего из того, что случилось, когда их с Димой нашли. Ровным счётом ничего. Словно она отсутствовала там. Но ведь она была. Альбина отчётливо помнила то, как проснулась среди ночи и не обнаружила Диму рядом. Помнила, что встала, чтобы найти его, а затем… пропасть. Это стало демаркационной линией её жизни. Вот она всё ещё счастлива, рядом с тем, кого любит, и ждёт их первенца. И вот она игрушка Набаева. Любимая, холёная и утопленная в сознании того, что все, кто держал её на этой земле, мертвы.
Альбина медленно опустилась на кровать, подтянула ноги к животу и неуклюже натянула на себя одеяло. Мысли начали постепенно замедляться, прекращая толкать её в неизвестность. Подействовало успокоительное. И на грани своей неустойчивости и даримого медикаментами покоя Альбина словила себя на мысли: она знает, что увидела в ту ночь, открыв двери. Пусть и не помнит наверняка. Дима был мёртв или же, возможно, его убили на её глазах. Эта боль разрушила всё в ней раз и навсегда. И Альбина забыла. Забыла, чтобы выжить.
Ничто не могло рассеять атмосферу мрачного спокойствия, царившего в этом месте. Ни приветливое апрельское солнце, светившее с самого утра, ни пение птиц, ни шум дороги, находившейся неподалёку. Здесь царил вечный покой, который обретала душа после смерти. Как и следовало в месте, где человек находил своё последнее пристанище.
Альбина застыла на развилке дорожек, не решаясь шагнуть вперёд. Огляделась вокруг, тяжело вздохнула и всё же свернула в нужном направлении. Она не приходила сюда ровно три года. Три года с тех пор, когда впервые пришла на могилу Димы после смерти Набаева. Три года с тех пор, когда всё могло завершиться. Всё казалось так просто. Так кристально ясно. И было столь варварски прервано.