Еще один шанс

Васильев Иван Сергеевич

– Кстати, я чаю, ты уже считать научился до десяти?
– паренек произнес решительно, увидев знакомого разносчика призов в оранжевой накидке.
– А то я всё время с тобой тагано-лимонадо делится, не собираюсь. Да и тагано-стаканчики мне не помешают.

Внезапно шум и крики на площади стихли. На большой сцене заиграли трубачи, забили барабанщики. После туда поднялся человек в купеческой одежде.

– Дорогие, друзья! Низкий поклон всем кто сегодня пришел на гуляние. Я, Прохор Коробейников, вместе со своим компаньоном Алексеем Воронцовым представляю

лицом новый товар - таганофель из Таганово. Слева от меня стоят лотки, где вы можете отведать яства из нового продукта. Кушайте! Пробуйте! На здоровье! С завтрашнего дня приходите ко мне в лавку и покупайте. Первым ста посетителям цена будет снижена! А сегодня до вечера для вас будут продолжаться игрища! Дорогие гости! Участвуйте в конкурсах, отдыхайте, веселитесь. Получайте бесплатные подарки. И главное! Пробуйте наши новые блюда... из Таганово!

На площадках артистов вновь заиграла музыка, что-то загромыхало и зашумело. Подростки стали потихоньку продвигаться в сторону лотков с бесплатными угощениями.

Из шатра расположенного на высоком подиуме вышел цыган в ярко красной рубахе. В ухе у него блестела большая золотая серёжка. На груди незнакомца висел массивный серебреный крест. Штаны были заправлены в начищенные до блеска черные сапоги. Он вынес на сцену две небольшие тумбы. Протянул от них какие-то веревки. Между тумб поставил стул и ушел в шатер. Быстро вернулся с каким-то незнакомым музыкальным инструментом.

"Будулай" встряхнул черными, как смола локонами, сел на стул и взял инструмент в руки. Пощелкал пальцами и начал что-то беспорядочно тренькать на нём. То, что он делал - на музыку явно не походило. Люди морщились от доносившихся со сцены звуков, старались отойти подальше. Кто-то даже недовольно выругался и сплюнул. На исполнителя оригинального жанра перестали обращать внимание.

Размявшись и потянувшись всем телом в разные стороны, мужчина наконец-то прекратил издеваться над инструментом. Погладил его нежно. Посмотрел куда-то вдаль, вздохнул, а затем...

– Бахт тумэнгэ!
– новоявленный музыкант произнес громкою.
– Эх, чавэла! Начнём, пожалуй помолась помалэньку... Романэ...

.... И через мгновение над московской площадью впервые зазвучала задорная цыганочка...

– Вот, такая мелодия мне люба, - Гаврила произнес, прислушиваясь.
– Никитка, а тебе нравиться?

– Ага, - друг дал согласие, доедая очередную порцию таганофеля три.

– Пойдем поближе к сцене...
– малец потянул товарища за рукав.
– Там лучше слышно. Небось, петь начнёт али плясать?

– Айда, - согласился приятель.

И мальчишки стали быстро двигаться к большой площадке.

Незнакомец сыграл вторую красивую мелодию. Потом ещё одну. И ещё... С каждой новой мелодией музыка звучала всё громче. Артист старался, чтобы его творчество услышало как можно больше присутствующих. Люди привлеченные звучанием неизвестного инструмента, стали медленно подтягиваться к сцене. Они слушали и наслаждались игрой музыканта. Многие одобрительно кивали

головой.

И вдруг после очередной музыкальной композиции цыган запел... Да так, что сам удивился своей новой способности и своему красивому голосу.
– Лохматый шмель... На душистый хмель... Цапля серая в камыши...
– Вдоль кремлевских стен зазвучала благозвучная и переливная мелодия.

– Упс, нежданчик!
– пронеслось в голове у новоявленного артиста больших и малых сцен.
– Откуда фонограмма с голосом взялась? Вроде всё проверил? Были одни минусовки... Без голоса... Без всяких разговоров и болтовни... А этой песни Никиты Михалкова на флэшке - вообще не было! Не-бы-ло! И как она сюда попала? Не-по-ня-тно!
– в затуманенной голове путника мысли переплетались как волны при настройке радиоприемника. Он медленно оторвал взгляд от струн и виновато посмотрел на притихшую площадь.

– Здорово!
– внезапно произнес кто-то, нарушая идиллию тишины.

– Батюшки светы! Он ещё и петь может!
– восторженно закричали из толпы, после того как пауза после понравившейся песни затянулась.

– Давай, рома, пой... Ещё! Давай...
– слушатели начали шуметь. 

– Ай, да цыган! Удивил публику! Аж, до слез довел!
– громче всех кричал какой-то крупный купец, как каток двигающийся к сцене.

– Спой, ещё! Порадуй душу!
– площадь загудела, требуя продолжение банкета.

– Ладно, сами напросились!
– цыган пробубнил себе под нос.
– Потом не говорите, что не предупреждал о последствиях! Будете теперь на каждом углу песни распевать. Да! И пожалуй... ещё "Верхов" надо добавить деления на три-четыре... Ну и звука само собой - делений на пять! И... наверное... сабвуфер включить пора - что за соло без низов!
– Музыкант глубоко вздохнул и бросил печальный взгляд на публику.
– Эх жалко ещё не пришло время лазерных свето-установок... Ну, и подтанцовски само собой!

"Композитор" решительно нажал несколько кнопок на пульте. После чего на радость публики "ударил" по струнам...

.... Звуки первых аккордов гитары мелодично полились над притихшей площадью древнего кремля...

А затем с песни А, ну... Да-ну... Да-ну... Да-на... Ой, Да-ну... Да-ну... Да-на, - начался сольный концерт "Цыганского песняра - Николая Сличенко",... завершившейся глубоким вечером "чисто" цыганским романсом...
– "Подмосковные вечера".

***

Резкий звук дверного звонка заставил вздрогнуть пожилую женщину. Отложив в сторону спицы с вязанием, она взяла трость и не спеша, шаркая ногами, подошла к двери.

– Кто там?
– не открывая двери, произнесла она.

– Если Вы к Фёдоровым?
– старушка переступила с ноги на ногу. - То они этажом выше.

– Если к старшему по дому?
– она подошла вплотную к дверному проёму. Пошамкала губами.
– Тогда идите во второй подъезд.

– Татьяна Сергеевна Колышева здесь живет?
– произнес неизвестный мужской голос.