Еще одна сказка барда Бидля
Шрифт:
Наверное, я прокопался дольше всех, потому что, когда я стучу в дверь комнаты Герми, а потом и Рона, оттуда не доносится ни звука. Черт, черт, Снейп точно выскажет мне все, что думает обо мне, моем умении пользоваться часами, воспитании, жизненных воззрениях и роли в жизни магического мира. Поэтому я кубарем скатываюсь с лестницы, влетаю в первое помещение, понимаю, что это не здесь, потому что там только камин, кресла, диван и никакого Снейпа, и, наконец, вваливаюсь в столовую. И, разумеется, они уже все в сборе, Снейп лицом ко мне, гадко так ухмыляется, Рон
– Извините, - бормочу я себе под нос и плюхаюсь на высокий стул с резной спинкой рядом с Роном.
– Ну, что ж, - Снейп, кажется, не собирается комментировать мое появление, - раз мы все в сборе, думаю, можно приступать к обеду.
Я вдруг вспоминаю, как Дамблдор в начале каждого учебного года, закончив свою приветственную речь, всегда взмахивал руками и провозглашал: «Да начнется пир!», и пытаюсь сдержать улыбку. Снейп едва заметно поджимает губы, похоже, тоже пытается не улыбаться. Может быть, все, кто когда-либо учился в Хоге, вспоминают про «начнется пир», когда садятся за обеденный стол?
Обед, какая радость, значит, сегодня мы обойдемся без овсянки! Действительно, Блейки расстарался для своего Великого Мастера - жареное мясо (кажется, такие штуки называются медальоны) в каком-то хитром соусе, тушеные овощи, ягоды, какие-то маленькие пирожки горкой, закуски. Ну не понимаю я ничего в изысканной пище! А есть все равно буду! И пить, потому что на столе перед нами несколько бутылок вина, белого, красного, розового! И небольшая бутылка виски. И пусть Снейп смотрит, как мы будем жадно заталкивать все это в себя, нам с Роном абсолютно наплевать. Мы просто не решаемся начать, раз уж мы в чужом и, похоже, довольно приличном доме, наваливаться на еду без приглашения все же неприлично. Снейп милостиво произносит:
– Да вы ешьте, господа, не стесняйтесь! Прошу только не налегать на напитки до тех пор, пока вразумительно не расскажете мне о крестражах.
Ох, вот об этом-то я и забыл! Это же еще одно его условие - мы приносим Обет, а потом рассказываем ему все, что знаем, о наших поисках, все-все! Думаю, стоит немедленно выпить, иначе я просто не смогу. И он, будто подслушав мои мысли, разливает вино по бокалам, вежливо осведомляясь, какое мы предпочитаем. Всякое, хочу ответить я, но удерживаюсь и выбираю красное. И, пока Блейки раскладывает нам по тарелкам мясо и овощи, я, притворяясь, что еда меня совершенно не волнует, озираюсь по сторонам.
Здесь, в столовой, все совсем не так, как в других помещениях в доме. Во-первых, стены уже не белые. Они тоже покрыты штукатуркой, но она насыщенного красного цвета несколько темного оттенка. Во-вторых, совсем светлые занавески на окнах и камин тоже из светлого камня, практически как фон мозаики внизу. И еще шкафы светлого дерева с резными дверцами. А очень низко над столом светильник - длинная деревянная балка, крепящаяся к потолку на довольно массивных цепях, свечи, закрепленные по ее бокам. Похоже на корабль. И стол тоже длинный, здесь могли бы уместиться еще человек
– Угощайтесь, господа, - насмешливо приглашает Снейп, - меня можете не бояться, на ваши застольные манеры я успел насмотреться еще в школе. И привык, так что шокировать меня вам не удастся.
Он шутливо салютует нам бокалом и делает большой глоток.
Дальнейшие несколько минут служат наглядным подтверждением того, что только Гермиону учили дома есть ножом и вилкой, не размахивать за столом руками и не разговаривать с набитым ртом. Потому что, видимо осмелев от выпитого, я тоже начинаю пытаться одновременно есть, излагать историю крестражей, а также изображать в лицах, что Медальон оказался поддельным.
– Так, значит, найден всего один крестраж? Вернее, два, если считать дневник Риддла, уничтоженный Вами, мистер Поттер, на втором курсе, - Снейп задумчиво вертит бокал в руках, рассеянно глядя на винные «ножки» на его стенках.
– Это несколько хуже, чем я думал. Почему вы полагаете, что крестражей шесть?
Я, не переставая жевать, рассказываю ему про воспоминания Слахгорна.
– Но, мистер Поттер, из этого следует, что их должно быть семь. Или я что-то пропустил?
– Тут он вдруг неожиданно смотрит мне прямо в глаза, очень серьезно, и я теряю мысль.
Но мне на помощь приходит Гермиона.
– Понимаете, сэр, профессор Дамблдор предполагал, что Волдеморт собирался создать седьмой крестраж, когда пришел в дом родителей Гарри, чтобы… ну…
– Мисс Грейнджер, все уже не маленькие, что Вы запинаетесь, как первокурсница? Все и так знают, зачем Темный Лорд приходил к Поттерам (тут он делает небольшую паузу, словно что-то подсчитывает)… шестнадцать лет назад.
Он отставляет бокал, подпирает рукой подбородок и опять задумчиво смотрит на нас.
– Дальше. Рассказывайте.
С чего нас так понесло все ему рассказывать? Слова просто потоком льются, не остановить. Очень хочется рассказать все это хоть кому-то, потому что мы извели себя бесплодными размышлениями, предположениями, одно абсурднее другого, неведением. А он вроде как нам помогает, правда? Или нет? Может быть, выслушав нас сейчас, он просто отправится к Лорду и спокойно доложит ему, как обстоят дела? Что уничтожены всего два крестража, а значит, беспокоиться не стоит? Но мы, наверное, действительно глупые дети, потому что выкладываем абсолютно все, что напридумывали за это время. Про то, что могло стать крестражами, про вещи Основателей…
– То, что одним из вместилищ души стала Чаша Хельги Хаффлпаф, довольно очевидно, - подводит он итог нашим сбивчивым излияниям.
– Из известных вещей, принадлежавших Ровенне Рейвенкло, это может быть Диадема. Она, к сожалению, считается утраченной. Итак, мы можем предположить, что пока искать следует три вещи - Чашу, Медальон и Диадему.
– А шестой?
– недоуменно спрашивает Рон.
– Мистер Уизли, думаю, шестой искать не надо - он и так все время перед глазами. К счастью, не перед Вашими.