Эшафот для любви
Шрифт:
чистого листа новых людей.
После вышеупомянутого ЧП корпуса управления соединили крытыми галереями.
Причем внутри каждой установили двери, всегда запертые на замок. Ключи хранились у
одного из ближайших помощников Окава. Получить оные можно было только по особому
распоряжению и в исключительных случаях.
Каждое строение занимала отдельная служба, сотрудникам которой категорически
запрещалось устанавливать любые контакты с коллегами из других подразделений.
Рабочий
далее, чтобы, не приведи Господи, сотрудники из одного коттеджа не увиделись с
коллегами из другого. Автобусы привозили офицеров именно с таким интервалом. Точно
так же «пинкертоны» разъезжались в конце трудового дня.
Однако, кроме выгоды в виде высочайшей степени секретности, возникали и
трудности. Связанные с тем, что правая рука зачастую не знала, что делает левая.
В тот день в кабинет полковника робко постучал подчиненный в звании капитана.
Получив разрешение войти, плотно прикрыл за собою дверь.
– По вашему приказанию… – начал бодрый доклад командир подразделения,
занимающегося самым сложным участком работы разведок всего мира – нелегалами.
Окава поморщился:
– Оставь пустые формальности! У меня тут служебный кабинет, а не плац для
строевой подготовки.
– Так точно, господин полковник!
113
– Садись! С твоим последним рапортом ознакомился. Молодцы! Поздравляю.
Потрудились в поте лица.
– Что прикажете предпринять дальше?
– Действуйте по предусмотренной для таких случаев схеме!
– Проект D-1?
– Да! И не откладывайте выполнение в долгий ящик. Нелегал, отважившийся
действовать в обход Центра, не просто опасен, он – прямая угроза всей организации.
– Метод?
– Никаких модных штучек! Привычный и надежный, как швейцарский банк,
несчастный случай.
– Есть! Разрешите идти?
– Идите! Кстати, перед тем, как сдавать досье умника в архив, занесите мне.
И, поймав слегка удивленный взгляд подчиненного – виза полковника для сдачи на
хранение личных дел, навечно выведенных из игры управлением, не требовалась, – Окава
объяснил, хотя мог до этого и не опускаться:
– Готовлю труд на соискание ученой степени. И данный случай – очень удачный
пример в раздел о сложностях работы с нелегалами.
– Будет исполнено! – щелкнул каблуками капитан и вышел, с такой осторожностью
притворив дверь, будто опасался даже негромким хлопком спугнуть научные
поползновения шефа.
Глава 73
Как
молодую женщину выписали три недели назад. Жить в доме Клода она не захотела и
прямо из больничной палаты вернулась в отцовский. Потянулись унылые однообразные
будни, напоминающие тягучие мелодии Шопена.
– Доченька, съешь немного салата. Просто кулинарный шедевр! – искусно
закручивал спираль уговоров Берц.
– Не хочу, папа! И, пожалуйста, не настаивай! Я ведь не маленькая.
– Но так себя изводить нельзя! – не унимался отец. – Мы уже не раз обсуждали
проблему. Да, несчастье свалилось ужасное. Сразу потерять двух самых близких людей –
врагу не пожелаешь. Однако только не расцени мои слова как цинизм, не ложиться же
тебе живой в гроб?! Нужно брать нервы в руки. И чем скорее, тем лучше.
Ирена, словно робот, продолжала механически ковырять вилкой в тарелке.
– А как ты насчет нескольких сеансов у психолога? Приглашу прямо домой.
– Я одного понять не могу, – произнесла дочь отрешенно.
– Чего? – обрадовался хоть какой-то реакции Берц.
– Почему в тот момент, когда меня увозила «Скорая помощь», Клод вел себя
настолько странно?
– Ирена, милая, сколько можно об одном и том же? Чего ты, право, зациклилась на
этой сцене?! Ну, растерялся мужик! Как иначе? Первенец – и вдруг выкидыш.
– Нет, родной! Разве я не отличу физиономию растерянного человека и…
совершенно иной ее вид?
– Это все фантазии! Что, как подтвердил врач, вполне объяснимо после
перенесенного тобой стресса.
– Доктор тоже заблуждается, – задумчиво проговорила Ирена. – Клода, как и
любого другого нормального человека, безусловно, поразила эта ситуация... Но в
состояние прострации ввело что-то другое. Я хоть и отвратно себя в тот момент
чувствовала, мимику его лица помню отчетливо. Это не сострадание. Точнее, на секунду-
другую оно промелькнуло. Однако лишь короткий промежуток. А потом появилась
гримаса. Да, да, отвращения! Почему?! Что произошло за те считанные мгновения?
Ирена снова впала в глубокую задумчивость – привычное в эти недели состояние.
114
– Дорогая, – прервал затянувшуюся паузу Берц. – Я должен тебе что-то сказать.
– О Клоде?! – встрепенулась та. – Ты что-то узнал новое?
– К сожалению, не о нем. А о нас с тобой.
– Слушаю! – сразу потеряла интерес к разговору Ирена.
– Я вынужден отлучиться по делам. Отправляюсь в командировку на север.