Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа
Шрифт:
У Аргунова брови поползли на лоб.
– «Погребальный список»? Как интересно! Но почему я ничего об этом не слыхал.
Дора ела глазами Азефа:
– Что это за список?
– В этот список включены сто самых зловредных царских сатрапов, приговоренных к смертной казни.
– Сто?! – поразился Аргунов.
– Именно! На первом месте – царь…
– И по праву! – воскликнула Бриллиант. Ей очень хотелось казаться осведомленной и поддеть Аргунова, поэтому она соврала: – Я тоже краем уха слыхала об этом списке…
Аргунов
– Кхх, список – хорошо, но почему Гоц и Гершуни не спрашивают нашего мнения? Это меня возмущает. Они в Женеве чувствуют себя китайскими богдыханами, что хотят, то и воротят.
Азеф подлил масла в огонь: перед ним Департамент полиции поставил задачу – вбить клин между руководителями партии и Аргуновым.
– Могли бы посоветоваться с таким заслуженным революционером, как вы, Андрей Александрович. Руководитель многочисленного Северного союза, нельзя об этом забывать.
Аргунов испытующе взглянул на Азефа:
– Когда вы меня познакомите с вашим инженером?
– Познакомлю обязательно, но позже. Инженер очень осторожен. – Азеф поскреб пальцем переносицу. – Но что касается списка, я сомневаюсь в его реальности. У нас нет столько динамита…
Бриллиант решительно сказала:
– Зря сомневаетесь! Я готова изготовлять взрывчатку в лабораторных условиях. Была бы воля! Что касается списка… А что мешает такой составить? – Она притушила в пепельнице папиросу. – Ничто и никто не мешает! Когда партия осуществит свой последний, сотый приговор, самодержавие рухнет, как карточный домик. И в этом будет великая историческая справедливость!
Аргунов задумчиво дергал себя за бородку.
– Досадно, что, кхх, мимо нас, не обсуждая… – Просяще взглянул на Азефа: – Если можно, принесите хоть на полчаса «Погребальный список». Это очень важно!
– Сделаю все возможное! – заверил Азеф. Он подумал: «Надо предложить Доре навестить Немчинову, выяснить, что и к чему. Но разве она согласится? Конечно нет, испугается. Тогда эту героическую миссию исполню я. Ведь мне этот визит ничем не грозит. Получится весьма самоотверженно…» Озабоченным тоном Азеф произнес:
– Товарищи, кто-нибудь из нас должен сходить к Женечке. Может, ей какая-нибудь помощь нужна? – Азеф вопросительно посмотрел на Бриллиант: – Как, Дора, вы относитесь к моему предложению – в минуту несчастья навестить одинокую девушку?
Бриллиант надула губы:
– Для чего я полезу на рожон? Я все-таки химик, могу изготовлять бомбы, да и сгожусь для исполнения террористического акта.
Азеф испытал удовольствие: «Первый раз в жизни меня радует отказ женщины! Теперь надо доиграть героическую роль, в дом Немчиновой я войду спокойно и с парадного входа. Доре станет за себя неудобно, начнет проситься идти со мной». Он притворно вздохнул, завел глазищи к потолку, словно тягостно раздумывая, а затем решительно сказал:
– Что ж, раз дело требует, я сам посещу Немчинову, узнаю, как прошел допрос, чего
Дора почувствовала себя уязвленной, фыркнула. Теперь она пожалела, что отказалась от предложения Азефа. Она боялась в глазах товарищей показаться трусливой. Неожиданно для себя произнесла:
– Я тоже пойду с вами, Иван Николаевич!
У Азефа ответ был наготове:
– Дора, вы только начинаете жить, вам надо беречь себя. Вы красивы и умны, вам надо рожать много крепких еврейских детей.
Бриллиант с благодарностью посмотрела на Азефа, положила свою мягкую и теплую руку с небольшими слабыми ногтями на его кисть:
– Спасибо, товарищ!
Азеф этот знак понял по-своему и хитро подмигнул девице, заторопился:
– Мне пора, я к Немчиновой. Что ей передать?
Дора промурлыкала:
– Скажите, пусть держится мужественней, ни в чем не признается и, самое главное, не предает товарищей. – Подняла на Азефа агатовые глаза. – У нас длинные руки. Предателей, которые выдают своих товарищей, мы из-под земли достанем. Попугайте ее!
Аргунов с надеждой посмотрел на Азефа:
– Да, да, Иван Николаевич! Вы уж ее попугайте, а сами вот осторожней будьте, на Остоженке оглядитесь, нет ли шпиков.
Азеф усмехнулся:
– Попадья с конюхом Иваном была осторожной, да и то забрюхатела. Я труса праздновать не буду. Для меня, товарищи, главное – честно исполненный революционный долг. В случае чего наряжусь под татарина, сборщика тряпья или трубочистом, но в дом пролезу, проникну, будьте уверены.
Бриллиант проводила Азефа до двери:
– Иван Николаевич, буду счастлива работать вместе с вами!
Азеф уже мысленно раздел эту роскошную девицу и живо представил ее крепкие груди с набухшими розовыми сосками, округлость бедер, пухлую горку лобка. Он зазывно взглянул в темные, как омуты, глазищи Доры:
– Сердце мое, приходите ко мне в гости!
– Зачем?
Азеф с женщинами предпочитал прямолинейность (если откажет, так не надо попусту тратить время и деньги). Он с обезоруживающей улыбкой сказал:
– Мадам Дора, божественная, мы полежим на кушетке!
Бриллиант фыркнула:
– Еще чего! – И, словно колокольчик, раскатилась смехом. – Может, вы меня в манеж поведете на опилках полежать?
На этом и расстались. Ответ красавицы Азефа не огорчил. Он рассуждал математически: «На свете множество девиц, и даже если десять откажут, то одиннадцатая обязательно согласится! В этом деле самое важное – хотеть!»
Осада
Азеф вышел к Чистым прудам. На крытом помосте играл духовой оркестр, рядом толпились няни с детьми, из-за крыш приземистых домов выглядывала Меншикова башня, построенная светлейшим князем в самом начале XVIII века и бывшая в то время самым высоким сооружением в Москве.