Эшафот на пьедестале. В трёх частях
Шрифт:
Авдей молча удалился в ельник и вскоре принёс то, из-за чего так рисковал хозяин товара. Посмотрев содержимое мешка, Сергей удовлетворённо воскликнул:
– Годится!
Перепуганные возничие быстро разгрузили три телеги и без лишних вопросов развернулись в обратный путь. За это время Авдоша с Поганкиным успели обговорить детали дальнейших взаимовыгодных дел.
В следующем году, на Ивана Купалу, Авдей вновь пришёл в родную деревеньку навестить свою усопшую зазнобушку Марьяну. Могилка была прибрана, и едва он оценил работу юного помощника,
– Здравствуй, дядя Авдош!
– А откуда ты узнал, как меня кличут? Я ведь в прошлый раз не говорил тебе этого! Или рассказывал кому про меня?
– Нет, что ты! Просто слышал бабьи разговоры про Марьяну да её дружка, ставшего лихим разбойником, вот и подумал, что это ты.
– Смотри, какой понятливый! Ну, рассказывай, что в деревне нового?
– Злодействует Кузьма всё сильнее – каждый житель у него в долгах. Измывается над старыми и малыми без оглядки на Господа…
Бориска осёкся, глаза его повлажнели, но слёз не проронили. Авдей потрепал его по вихрастой голове пятернёй.
– Ничего, парень, скоро отольются ему ваши слёзы сполна. А пока иди, помогай матери, и на тебе на уход за могилкой.
Авдоша достал горсть монет и вложил их в детскую ладонь. Бориска хотел вернуть деньги со словами:
– Не надо этого, дядя атаман. Возьми лучше меня с собой – буду кровососов убивать, чтобы хорошим людям лучше жилось на белом свете!
– Иже, что удумал! Мал ещё парень такие речи вести! Знай, что любая, самая расплохая жизнь в деревне всяко лучше разбойничьей доли!
Бориска насупился и после паузы произнёс:
– Всё равно, когда вырасту приду к тебе и…
Авдей прервал его, развернув за плечи лицом к деревне, и слегка шлёпнул пониже спины.
– Иди и помни, что мы никогда не виделись! А при встрече, не дай Бог, признаешь – выпорю, как отец не порол!
Авдоша остался один и до вечера просидел рядом с холмиком, под которым покоилась Марьяна. Боль утраты была уже не такой острой, как первые годы – сердце огрубело и ожесточилось, а время постепенно затягивало рану.
Осенью, накануне престольного праздника, Авдей собрал всех своих подельников и сообщил, что завтра они идут на необычное дело.
– Пойдём в одну деревеньку, хорошо мне знакомую, в стороне от тракта. Окружаем самый богатый двор и всё, что найдём в амбарах, разносим по избам страждущих крестьян. Деньги и побрякушки пойдут в нашу общую казну. Коней с телегами, на коих уместимся, заберём себе, а остальную скотину тоже разведём по дворам. – Атаман обвёл всех взглядом и продолжил. – И не дай Бог, кто залезет в другие избы или обидит остальных жителей – руки пообрубаю!
На рассвете около пятидесяти разбойников, основательно вооружённых, двинулись за атаманом. Шли звериными тропами и в полдень остановились на единственной дороге, ведущей к деревне. Авдоша на крайний случай выставил засаду из шести человек. Сам же первым, оставив за околицей ватагу, ступил на знакомую с детства улицу. Праздновавшая в этот час за
– Всем молчать и не двигаться! – Зычно прокричал атаман. Затем подошёл к столу, опёрся на него обоими руками и, глядя в глаза Кузьме, в наступившей тишине спросил: – Ну что, дорогой Кузьма, узнаёшь меня?
Тот, сглотнув слюну, утвердительно кивнул головой.
– А, знаешь ли, зачем мы пришли к тебе?
Парализованный от страха Кузьма уже не мог шевельнуться, предчувствуя что-то очень нехорошее. Авдоша продолжил:
– Значит, догадываешься, если молчишь! А я поясню, чтобы все знали и по округе разнесли. Сейчас всё твоё добро будет роздано жителям деревни, а сам ты отправишься на свидание к брату Дементию. Спросишь – за что? А за то, что не исполнял заповеди Господни: обижал ближних, измывался над слабыми, обирал бедных! Думал – на тебя управы не будет?
После этих слов Кузьма с отчаяньем загнанного зверя схватил со стола нож и бросился на Авдея, но чей-то удар сбоку кистенём свалил его прямо на чашки с едой. В доме вновь заголосили женщины.
Атаман дал команду о раздаче добра хозяина дома, а сам вышел во двор. Он долго сидел на завалинке, отрешённый от всего происходящего, наслаждаясь запахами и звуками родной деревеньки.
Через некоторое время разбойники приволокли к Авдею двоих гостей Кузьмы.
– Авдоша! Вот эти двое вроде как помогали кровососу измываться над людьми. Что с ними делать?
Атаман долго рассматривал приведённых людей, потом произнёс:
– Свяжите пока вместе с хозяином, а там посмотрим.
После затишья деревня ожила – послышались крики, голоса, между домов забегали люди, замычала скотина. Несколько стариков подошли к Авдоше и один из них задал вопрос:
– Здравствуй, Авдеюшка! Помним тебя ещё мальчонкой, шустрый ты был. А сейчас вот, значит, атаман и хорошее дело затеял будто бы. Но, видишь ли, какая беда может приключиться – уйдёте вы, а стрельцы придут разбираться, нам и накостыляют за твоё доброе дело. Что делать-то тогда?
Авдоша, поприветствовав старцев, ответил:
– А вы поешьте хоть несколько деньков всласть да что-то в земельку спрячьте на чёрный день, а там глядишь, и лучшие времена настанут!
Между стариков показалась вихрастая голова Бориски. Он уже хотел сказать что-то, но Авдей приложил палец к губам, дав понять, что они не знакомы. Тем временем всё намеченное атаманом было выполнено, и разбойники на нескольких телегах, запряжённых лошадьми Кузьмы, двинулись в обратный путь. Проезжая мимо Рачевьего озера, они остановились, пустив на корм ракам три жертвы сегодняшней вылазки.