Эшафот на пьедестале. В трёх частях

Колбин Сергей Борисович

– Вижу караван под парусами!

Авдей влез на наклоненную иву и начал рассматривать приближающуюся добычу. Когда вереница судов приблизилась, оказалось, что это десять очень больших посудин (таких атаман ещё не видывал), двигавшихся с попутным, недавно начавшимся, северным ветром. На всех судах угадывалось движение людей, и Авдей, оценив соотношение сил, понял, что эта добыча им не по зубам. Долгое время атаман находился в раздумьях: «Караваны ходят – уже это хорошо. Первый очень большой, но, очевидно, будут и поменьше. В тумане повстречаться с купцами шансов мало, да и можно напороться на какое-нибудь военное судно, а посему утренние выходы следует отменить. Необходимо

усилить дозор, быть всё время наготове и действовать по обстановке». Сообщив подельникам об изменении дальнейших действий, Авдей выслушал доклад кашевара о том, что продукты питания на исходе. После минутной тишины послышались возгласы:

– Мы здесь скоро с голода перемрём!

– Надо возвращаться на большую дорогу – она прокормит!

– И зачем нас сюда принесло, можно было…

Атаман, уловив настроение ватаги, зычно рявкнул:

– Молчать!!!

Наступила тишина. Авдей продолжил:

– Никуда мы отсюда не уйдём, пока дело не сделаем. А сейчас я хочу услышать предложения – как раздобыть пропитание?

Первым заговорил Ёрш:

– А что тут думать – вон на чухонском берегу деревня рядом – ночью налететь и разжиться харчишками.

Иван, как всегда почесав затылок, нудно сообщил:

– Можно рыбы наловить – окунь уже жировать должен начать, а в одной из ладей я нашёл горшок с секухами (блеснами) и конским волосом.

Высказывания закончил Алёшка-кашевар:

– Не проще ли отправить одну ладью на наш береговой табор – там едоков мало, а зерна с хлебом поставщики принесут сколько надо.

Подумав немного, Авдей подвёл итог:

– Сегодня вечером на малой лодке четверо с Ершом отправятся на берег в наш табор. И чтобы день там, а к ночи опять сюда с харчами. А ты, Ивашка, налаживайся за рыбой, но только на зорях и недалеко от острова.

До конца дня Иван вырезал четыре рогатых сучка из ивы; связал и намотал на них конский волос сажени по четыре; привязал секухи, похожие на свинцовые рыбки с торчащими из хвоста двумя железными заострёнными крючьями. Троим, изъявившим желание ловить рыбу, объяснил:

– Эта снасть называется подмоток. Разматываем волос и бросаем секуху за борт. Нащупываем по весу дно и подматываем нить так, чтобы приманка висела в вершке от грунта. Крепим волос в расщепе подмотка и начинаем им махать. Если почувствуешь удар или тяжесть, рывком кверху секи и, не давая слабины, тащи за нить в лодку. Вот и вся премудрость.

На вечерней заре Авдей, переговорив с Ершом, отправил малую лодку в противоположную от заката сторону, а Иван на другой ладье вышел на рыбный промысел. В полной темноте рыбаки вернулись без улова – спать все ложились с чувством голода.

Едва забрезжил рассвет, а Иван уже был на ногах. Туман сегодня отсутствовал, но зато небо заволокло серыми облаками, предвещающими изменение погоды. Ивашка с трудом поднял спящих помощников и насильно, с крепкими словами, повёл их к берегу. Те отругивались, но подчинились, столкнув лодку в воду, отправляясь на бесполезное, как им казалось, дело. Попробовав безрезультатную ловлю в двух местах, Иван заметил, что между островами начали собираться чайки – вначале пара, затем десяток, а вскоре целая стая начала роиться над водой. По команде опытного рыбака, гребцы направили лодку к этому месту. Въехав в середину чаячьего пиршества и бросив якорь, Иван понял, что птицы ловят снетков, которых, в свою очередь, гоняет какая-то более крупная рыба. Едва секуша опустилась в воду, сразу последовал удар – первый, размером с ладонь, окунь лёг на дно лодки. И понеслась ловля у опытного рыболова беспрерывно, а новички не так успешно,

но тоже начали таскать полосатых разбойников. Ближе к середине дня в лодке копошилась гора рыбы, но азартные ловцы не могли остановиться, несмотря на предупреждение атамана о том, что заниматься этим делом можно лишь на зорях. Начавшийся ветер поднял волну и только тогда Иван понял, что надо было уже давно возвращаться на остров. Авдей приготовился устроить показательную выволочку не выполнившим его приказ рыбакам, но, когда увидел улов, ограничился лишь предупреждением на будущее. В таборе закипела работа: в несколько ножей начали потрошить рыбу; развели бездымный костёр из высушенного заранее плавника; заварили котёл ухи. Самые нетерпеливые насаживали окуней на прутья и, запекая на огне, поедали их наполовину сырыми.

К вечеру ветер усилился – островерхие, порой с барашками, волны накатывались с рёвом на песчаный берег острова. Цвет воды из зеленовато-синего превратился в мутно-жёлтый. Авдей понял, что сегодня лодка с продуктами не придёт – шторм не позволит. Всё же по его команде были приготовлены факела и выставлены ночные дозорные.

Не прибыли посыльные и следующей ночью, хотя ветер ещё днём стих и Чудо-озеро угомонилось. Среди разбойников уже пошли разговоры: «На одной рыбе долго нам не протянуть, а Ёрш с припасами мог и сгинуть».

Следующим утром неожиданно раздался голос дозорного:

– К нам движется ладья с чухонского берега!

Атаман влез на иву и долго всматривался в приближающееся судно, потом сообщил:

– Это Ёрш!

И сам себе вслух задал вопрос:

– Но почему с другой стороны?

Лодку встретили всей ватагой и сразу же начали разгружать, один только Алёшка, убедившись, что продукты прибыли, принялся за стряпню. Авдей отвёл в сторону Ерша – тот начал рассказывать, жестикулируя руками:

– С продуктами всё в порядке, а приплыть сразу не смогли, потому что шторм разыгрался. Вчера вечером вышли, но к темноте тучи набежали, и мы сбились с курса – пришлось ночь провести в дрейфе.

Ёрш сделал паузу, потупился, потом продолжил:

– Снесло ладью ночью к ненашенскому берегу, а утром мы заметили рыбака чухонца, плывущего на доске. Их лодку перевернуло накануне во время бури. Взяли к себе – бросать как-то не по-христиански, молоденький ведь совсем, да и намаялся бедолага – не приведи господь.

Авдей опешил:

– А где он?

– Да в ладье, между мешками с харчем лежит.

– По нашему-то он хоть лопочет?

– Плохонько, но понять можно.

Атаман вернулся к лодке, которая была уже разгружена. Около неё, в кругу гогочущих разбойников, стоял незнакомец. Авдей разогнал бездельников, определив им работу, а сам принялся рассматривать чужака.

Одежда на нём была такая же, как и у его людей, вся в лохмотьях, а вот волосы на голове не стрижены по плечи, и глаза светлые немигающие. Такого взгляда, выражающего спокойствие и равнодушие, несмотря на пережитые события, атаман давно не видел.

– Как звать-то тебя, мил человек?

– Томмасс.

– Откуда приплыл?

– С Пийриссара.

Речь его была необычная – протяжная, но без заикания, как вначале показалось собеседнику.

– Много ли вас в воде оказалось во время шторма?

– Мы в твоём с праттом рыппу ловилли, он, наверное, уттонулл.

Ведя беседу, Авдей вспомнил, как он сам попал к разбойникам и подумал: «Что же мне с тобой делать – живая душа, да и лишний рот тоже».

– Ну, вот что – кто мы такие, ты уже, наверно, понял или поймёшь скоро, а посему поживёшь пока с нами. Но если вздумаешь сбежать – враз закопаем. Понятно?