Эшвин
Шрифт:
Эшвин обещал говорить правду, поэтому так и сделал.
— Я думаю, они считают, что передача власти была лишь формальной, а ваша сестра является номинальной Главой.
— Они не встречались с Изабелой, — ответил Гидеон, все еще улыбаясь. — Но это философский вопрос, дело не в этом. Суть вопроса заключается в том, что они послали тебя проникнуть в Братство Всадников, и я намерен тебе это позволить.
Это было правдой, суровой и простой. Его миссия была одновременно и успешной, и провалившейся. Малхотра смог достигнуть своей цели, оказавшись внутри основы империи
Но Гидеон знал, что он был заслан. И отдавал себе отчет, что, если Эшвин что-нибудь обнаружит в процессе наблюдения, то может вернуться на Базу с информацией. С точки зрения логики, это было единственным приемлемым результатом, если Гидеону совершенно нечего скрывать. А может, он был безрассудным, или имел абсолютную уверенность в том, что лояльность Эшвина могла быть поколеблена.
Проклятое чудо.
Пепел на языке Эшвина превратился в злость с привкусом металла.
— И это ваша идея, пари? Вы готовы сделать ставку на то, что я способен стать причиной разорения Сектора против влияния Коры на меня?
Улыбка Гидеона так и не дрогнула.
— Да!
— Вам не следует этого делать. — Эшвин сжал пальцы в кулак, ошеломленный внезапным желанием стереть самодовольное выражение с лица мужчины. — Это нерационально. И это рискованно!
— Ты так считаешь?
Конечно, это было глупо, и не только из-за явной опасности, которую Эшвин собой представлял. Было недопустимой жестокостью взваливать такую непосильную ношу на Кору, которая не только не знала о возможной ответственности, но и никогда бы не смогла простить себе, если бы это не удалось.
Когда Малхотра ничего не ответил, Гидеон смягчился. Его улыбка превратилась в более серьезное выражение, когда он наклонился вперед и оперся локтями на стол.
— Я думаю, ты слишком мало себе доверяешь, Эшвин. Я знаю, ты сильно беспокоишься о Коре, и тебе можно доверять, учитывая настойчивую заботу об ее интересах.
— А если я решу, что в ее интересах будет лучше всего находиться далеко от вас и вашего Сектора?
— Теперь ты слишком мало доверяешь нам. — Гидеон открыто встретил его взгляд. Взгляд в упор. Мало кто, казалось, был способен долго смотреть Эшвину в глаза. Люди обладали врожденными инстинктами, в конце концов, даже у самых тупых они были отточены достаточно, чтобы распознать опасность.
Но Гидеон не отступал.
— Ты — человек разума и логики. Я знаю, что не смогу переубедить тебя, не дав полного и неограниченного доступа. Ты должен видеть, кто мы есть, все наши недостатки и достоинства. И если ты увидишь что-то в нас, что для Коры станет небезопасным… Ну, я хотел бы об этом знать. Никто не сможет оценить то, что я пытаюсь выстроить, так же сурово и пристрастно, как ты.
Это почти, почти имело смысл, но только в мире, где Гидеон был именно тем, кем он себя провозглашал. Наименее вероятный из всех
— Вы предполагаете, что я способен заботиться о другом человеке. Откуда вы знаете, что я не притворяюсь, демонстрируя привязанность к Коре? Это было бы логичным способом манипулировать вашей сентиментальностью.
— Потому что логика — твоя специальность. А сердце — моя. — Гидеон протянул руку. — Пари, Эшвин? Присоединяйся к Всадникам. Узнай все, что можно, о том, кто мы есть, в мире, который мы хотим сделать реальностью. Я готов поспорить, что смогу сделать верующего и из тебя!
Эшвин не двигался.
— И если вы этого не сделаете?
— Тогда ты будешь делать то, что считаешь нужным. И пусть так и будет!
В голосе мужчины была твердость, она была так же многослойна, как и его дорогая скромная одежда и сдержано-роскошный кабинет. Гидеон мог претендовать на сердце, как область его знаний, но любовь была не единственной вещью, которая жила в мужских сердцах.
Эшвин видел тени слишком часто.
Может быть, Гидеон тоже.
В конце концов, не было никакой реальной альтернативы. Малхотра мог прервать свою миссию и сообщить о собственной несостоятельности на Базу. Любой выговор, который они могли изобрести, был бы приемлемым. И вряд ли бы они послали кого-то другого на его место.
Правда Kopa все еще была бы здесь. В лучшем случае — лучшем — ее присутствие привело бы к вопросам со стороны Эдема и Базы. Даже если в городе были новые, якобы более благожелательные правила. Ведущий член Совета Маркович вряд ли хорошо отнесется к Эшвину, как к своего рода человеку, позволившему такому драгоценному ресурсу, как Kopa, ускользнуть без сопротивления сквозь пальцы.
База даже не будет опровергать его. Они просто придут за ней. И это при условии, что непонятно, кем она действительно является.
Если же они выяснят…
Медленно Эшвин протянул руку. На этот раз он не собирался оценивать социально приемлемое давление, он просто сжал ладонь Гидеона с достаточной силой, чтобы сделать свой вызов и предупреждение однозначно и безошибочно.
— Пари!
— Отлично! — Гидеон улыбнулся, словно Малхотра не угрожал раздавить его пальцы. — Я поговорю с Дэл и Диконом и организую твое посвящение. Добро пожаловать в семью, Эшвин!
Семья. Своеобразная концепция. Еще одно оружие в арсенале Гидеона, и возможно, самое опасное.
Эшвин не знал, как бороться с осознанием этого.
«««§» ««
Даже спустя месяцы после окончания войны между Эдемом и Секторами Kopa сталкивалась с ее последствиями каждый день в своей клинике недалеко от границы города. Там всегда находились люди, которые получили ранения во время боевых действий, но мешкали или искали альтернативное лечение, пока у них не оставалось выбора, кроме как прийти за помощью. Доверие всегда было трудным делом для бедных и гордых и в лучших ситуациях, а сейчас еще сложнее.