Эскадрилья ведет бой
Шрифт:
Остаток дня уходит на маскировку самолетов и на ознакомление с боевой задачей.
На аэродром прибыли представители штаба армии. Они заинтересованно рассматривают наш самолет: таких машин в объединении нет.
— Интерес — интересом, — замечает Александр Иванович. — А вот силуэты «кобры» вашим зенитчикам вряд ли известны? Да что зенитчикам, летчики, пожалуй, тоже не все знают.
— Верно, — говорят хозяева. — Учли это — наметили показать ваш истребитель и зенитчикам, и летчикам, которые у нас на «яках» да на «лавочкиных»
— Нелишне взглянуть и тем, кто на штурмовиках и на бомбардировщиках летает, — добавил Пал Палыч…
Технический состав еще и еще раз проверяет готовность боевых машин к вылету. Истребители заправлены, снаряжены, двигатели опробованы.
На рассвете предстоит вылететь на прикрытие наземных войск в район Изюм, Студеное, Каменка.
…Едва начала таять ночь, мы уже на ногах. Нервничаем: туман! Сидим в кабинах, ждем, работать при таких погодных условиях не разрешают. Туман идет волнами, наплывает со стороны Северского Донца и Оскола, стелется над землей. Надоело ждать! Да и спину уже поламывает: целый час в напряжении. Тревожно: «наше» время истечет, других пошлют, а мы так и останемся «несолоно хлебавши».
Но вот в туманной завесе появились разрывы солнце сквозь «окна» стало посматривать на землю. А тут и ветерок подул. По всему видно — распогодится…
Вдруг — ракета! Взметнулась яркой звездочкой ввысь, описала дугу, рассыпалась искрами.
Пара за парой взлетаем. Шестерку ведет Александр Клубов. В паре с ним младший лейтенант Николай Карпов. У меня ведущий все тот же — Виктор Жердев. Во второй паре идут лейтенант Андрей Труд и лейтенант Александр Ивашко.
Набрали высоту. Сверху земля словно пуховым одеялом укрыта. Лишь на западе видны «проплешины» — туман рассеивается.
Курс — на юго-запад. Продолжаем идти с набором. Ведущий устанавливает связь с командным пунктом, располагающимся у самой передовой.
Высотомер показывает двенадцать тысяч футов. Перевожу в метры: четыре тысячи… И вдруг в тишине эфира (строго соблюдаем режим радиомолчания!) четко прозвучал голос с ярко выраженным белорусским акцентом — кто же не узнает его! — Сашу Ивашко:
— Впереди, ниже — чатыре самолета!
И тут же, будто спохватившись, скороговоркой уточнил:
— Две «рамы»! Жердев дополнил:
— С ними — пара «худых»! Смотри выше!
На фоне ярко-белой шали тумана ниже нас четко обозначились два «мессершмитта», а немного в стороне от них и чуть ниже плыли два «Фокке-Вульфа-189».
Две «рамы» сразу, да еще с такими «кавалерами»?! Неспроста это! Очень важное задание выполняют — не иначе. А коль так, то и охранять их должны весьма тщательно. Значит, где-то есть еще истребители помимо этих двух «мессеров».
Через остекление кабины хорошо виден «верх». Вот они! Над самой головой идут с превышением в три тысячи метров, не меньше, отчетливо прорисовались два инверсионных следа. Веду взгляд по тем «ниточкам». Есть!
Повел глазами
Вступаю в радиообмен:
— Я — Пятидесятый, выше — четверка «фоккеров»! Не успел закончить фразу, Клубов передает:
— Жердев, смотри за «мессами», не снижайся!.. Труд, прикрой: атакую!
В небе уже протянулись четыре шлейфа инверсии. Вражеские самолеты идут зигзагом — осматривают пространство.
Опять голос Клубова:
— Карпов, ты — правую. Я — левую…
Андрей Труд вносит ясность:
— Бейте, я «худых» свяжу!
Через несколько секунд слышен голос нашего Трапочки — Саши Ивашко:
— Есть! Горит!
А тут и земля голос подала:
— Обе горят. Обе! Молодцы!..
Здорово ребята врезали — обе «рамы» подожгли, отняли «дам» у «кавалеров»!..
Проходит еще несколько секунд. Труд горячится:
— Сашка, закручивай! Земля тоже предупреждает:
— «Кобра», «кобра»! На хвосте — «месс»! На аэродроме Андрей Труд рассказывал:
— Взял я ведомого «мессера» в прицел, а он в сторону «рам» вдруг как метнется. Что такое, думаю? Перевел взгляд дальше — а они обе горят. По привычке оглянулся — и вижу, что к Ивашко снизу «мессер» подбирается. С дымом, гад, идет — спешит! Дистанция еще большая, но уже шнуры потянулись к «кобре» — стреляет фашист! Черт возьми, думаю, ситуация критическая, предупредить Сашу не успею — пока он на мой голос отреагирует, беда случиться может. Вот я одновременно с «голосом» и бросил самолет в сторону ведомого, а Трапочка тут же резкий отворот сделал. «Месс» же, чтобы не столкнуться с его «коброй», рванул вправо вверх и подставил свое грязное брюхо. Тут я его и подловил.
— И не видел, что «месс» крадется сзади, — улыбается Ивашко. — Загляделся, как трапки от «рам» полетели. Вдруг ты на меня валишься. Я ручку вправо от себя и ногу дал — чуть в штопор не сорвался. «Кадушка» что надо получилась! Даже прочность кабины пару раз проверил головой. А тут трассы мимо меня промелькнули, а потом и «мессер» на «горку» полез…
— Ну и заливаете вы, братцы! — ухмыляется подошедший к группе Николай Чистов. — Да что ни говори, дело сделано! Поздравить вас пришел. Молодцы, на новом месте открыли боевой счет!..
Противник не знал о появлении на этом участке фронта наших истребителей и потому вел себя беспечно.
Не знали этого и наши летчики из других авиационных полков, действовавших здесь. Иначе почему бы это «лавочкины» и «яки» вдруг стали заходить на нас в атаку, пытались завязать воздушный бой? Ответ простой: принимали «аэрокобру» за вражеский истребитель «Хейнкель-113»: уж очень были схожи их силуэты.
Случалось порой, что «аэрокобру» обстреливали и наши зенитчики, стоявшие на охране других аэродромов.