Эскапизм
Шрифт:
– Я приходила сюда каждые три часа и сидела часами. Медсестры меня постоянно выгоняли, но я хотела быть рядом каждую минуту.
Я смотрю в потолок, на котором сидит огромная муха, и пытаюсь не встречаться взглядом с этой женщиной. Но как бы я не пытался изобразить равнодушное выражение лица - у меня это не получалось. Я не помню её, вот что меня действительно пугает.
Через несколько минут блондинка уходит и оставляет меня. Я засыпаю. Когда я открыл глаза, то увидел, что надо мной склонился врач.
– Доброе утро, Джереми. Как вы себя чувствуете? Уже вернулась речь?
– Да.. Я могу.. говорить, - мямлю я.
– Вот и отлично. Мне нужно задать тебе пару вопросов. И так, головные боли присутствуют?
–
– Ничего, это пройдет. Нужно пропить еще лекарства и все будет в норме. Как на счет повреждений памяти?
– Я.. мне кажется, я многое забыл.
– Хм.. Вы помните, какой сегодня день?
– Нет.
– Ну а месяц?
– продолжает врач.
– Нет. За окном солнце, можно предположить, что на улице весна-лето.
– Какой сегодня год?
– Эм.. ну 2009.. по-моему, он. Да, весна 2009 года.
Доктор достает ручку и что-то записывает.
– Джереми, будем надеяться, что это временная амнезия и память вскоре вернется. Ты должен пойти на консультацию психиатра и невролога. Уже они назначат тебе лечение. Могу сказать, что ты точно будешь проходить компьютерную томографию и МРТ. Будь готов к постепенному восстановлению. Это очень плохо, что ты упустил из памяти шесть лет.
– Шесть лет??
– удивляюсь я.
– Это значит, что сейчас 2015 год? О, Господи.
– Не бойся, это не так страшно. Повреждения головного мозга были не очень серьезными, но, как видишь, этого было достаточно.
– Что со мной случилось?
– Ты потерял сознание на работе и ударился головой об угол стола. Потом был доставлен к нам, и мы приняли соответственные меры.
– Где отец? Мать? Когда они придут ко мне?
– спрашиваю я, но ответа не поступает.
– Отдыхай, Джереми. Скоро зайдет твой дядя.
Я лежал в больничной постели и пытался вспомнить события. Я нахожусь здесь месяц и сейчас вовсе не тот год, который я помню. Как только в моей голове начинает что-то проясняться, как тут же она начинает безумно болеть. Поэтому я начал ждать дядю. Может он мне все объяснит и напомнит.
***
– Джереми, ты что-нибудь вспомнил?
– спрашивает Клэй.
– Цвет своего выпускного галстука.
– И все?
– Да.
Клэй перебирает пальцами и смотрит в пол. Он нервничает и меня это бесит. Такое чувство, что он меня уже похоронил.
– Где мать с отцом?
– не выдерживаю я.
Дядя смотрит на меня и поджимает губы.
– Да, черт побери, мне хоть кто-нибудь скажет, в чем дело?! Где они?
– перехожу на крик я.
– Что вы пытаетесь все скрыть от меня?
Через минуту он поднимает взгляд и смотрит мне прямо в глаза.
– Их нету уже четыре года.
6 глава
Через месяц меня отпустили домой, курс восстановления окончился, но память вернулась ко мне частично. Я помнил все, кроме Мая месяца. Он вырезан из моей памяти полностью, вплоть до вечера тридцатого Апреля. Клэю еще в больнице хорошенько промыли мозги врачи, и он отправил меня до конца лета отдыхать на Ямайку. Знаете, вся суть этого острова была в курении травки и поклонении Бобу Марли. Музыка, а это в основном регги, звучала на каждом шагу. Мне она даже в какой-то момент начала нравится. Однажды, ко мне подошел черный мужчина в разноцветной шапке и спросил: "Эй, парень, хочешь, покажу тебе настоящий Кингстон?". Так как я не знал ни города, ни особенных вопросов со скрытым смыслом, я, конечно же, согласился. Тем же вечером я видел летающих фиолетовых динозавров. Я чувствовал себя одним из них и летал вместе с ними. Мы охотились за злыми, грозными зайцами, что постоянно прятались в гнездах. Сейчас я смеюсь с этого, но тогда я считал своей благородной миссией убить одного из этих подонков. Кингстон - город не только наркоманов, но и хороших, отзывчивых людей. А нет, мне показалось,
Осенью я вернулся на работу, хотя мне не очень туда и хотелось возвращаться. Я был крайне удивлен, увидев второй стол бежевого цвета. Я спросил Амелию о нем, но её ответ был таков:
– Он уже давно пустует, мистер Роунстон. Не забивайте себе голову.
Да мне и особого дела к нему не было. Я знал, что кто-то заменял меня в мое отсутствие и не придал этому большого значения. Работая, я раз за разом поглядывал на него и больше ничего. Через некоторое время, а именно через полтора месяца, Ник рассказал мне о некой девушке, что работала за ним вместе со мной, но я лишь поднимал брови в удивлении - это не всплывало в моей памяти. Мы были коллегами с ней меньше недели, но друг рассказал мне, что именно она вызвала скорую, когда я ударился головой. После этого случая она ушла так быстро и неожиданно, что все её вещи остались здесь, она не потрудилась их забрать. Мне нужно сказать этой женщине спасибо. Найти и сказать спасибо. Огромное.
– Джереми, я не могу дать тебе её номер...
– говорит Клэй, когда я заваливаюсь к нему в кабинет с просьбой.
– Почему?
– спрашиваю я, - Неужели в этом желании высказать благодарность за спасение моей никчемной жизни есть что-нибудь криминальное?
– Да дослушай ты, прежде чем перебивать. Ты всегда был таким нетерпеливым малым, таким и остаешься и до этого времени.
– говорит дядя, - Я бы дал тебе её номер, если бы он был у меня. У неё не было мобильного.
– Ну а домашний?
– Тоже не было.
– Скажи мне тогда её адрес.
– не теряю надежды я.
– Я могу дать тебе её старый адрес, но ходят слухи, что она переехала или даже выехала с Британии.
– Да, давай тогда старый. Я должен её найти.
Я приехал к самому старому району Стрейтбурга. Здесь почти никто не живет, лишь несколько многоэтажек и отдельных домов. Броккен стрит 45/5. Я подхожу к дому и вижу в окне свет, в нем виднеется силуэт девушки. Она танцует.
Когда я позвонил в дверь, мне никто не открыл. Я хотел постучать, но как только мой кулак коснулся двери - она сама открылась. Видимо девушка не очень-то боится воров и убийц.
– Кто-нибудь есть дома?
– крикнул я, и по всему дому пронеслось протяжное эхо.
На полу огромным слоем лежит пыль. Она также захватила всю мебель и ступеньки. Где же эта девушка? Я четко видел свет в доме, но сейчас, кроме непроницаемой тьмы, я ничего не вижу. Он заброшен и, походу, уже давно. Долго я бродил из комнаты в комнату, но ничего общего с той девушкой и с этим домом я не обнаружил. Когда я уже хотел выходить на улицу, то боковым зрением заметил какое-то свечение из-за... стены. Я вижу стену, но она просвечивается. Я протираю глаза, и все становится таким, каким было раньше. Наверное, не нужно было с кингстонцами курить траву. Я подхожу поближе и прислоняю руку к стене, потом вторую, затем наваливаюсь всем телом, и она проламывается. Точнее прорывается, ведь здесь не было стены, тут были только обои. Включив фонарь на телефоне, я исследую это помещение. Оказывается, впереди простилается длинный, узкий коридор, в конце которого находится черная дверь. По сторонам размещены сотни таких же. Я ничего не понимаю, ведь снаружи нет такой продолговатой стены и, тем более, комнат, куда они могут выходить. Я захожу в первую комнату и вижу большое количество шкафов, и еще большее - ящиков. Я аккуратно прохожу внутрь и запираю за собой дверь. Здесь намного чище, чем там, где я был минуту назад. Окон нет, да и стены покрашены в темно-коричневый цвет. Про лампы и фонарики даже не буду упоминать. Я вожу рукой по ящикам, затем отодвигаю первый попавшийся. В нем находятся записи, очень много бумаг. Я перебрал их пальцами и, примерно, з середины достал лист.