Эскапизм
Шрифт:
– Где ты её увидел?
– спрашивает друг, - Её уже полгода никто не видел.
– Во сне, - неуверенно отвечаю я.
– Ты сам себя слышишь? Джереми, пойми, сон - это лишь воображение, оболочка. Мы сколько угодно можем хотеть там остаться, но это не возможно, так же, как и уйти от настоящей жизни. Это все пелена, она раствориться, и останется только где-то на краю сознания. Мы не можем жить и там, и там. Нужно сделать выбор: жить мечтами или реальностью.
Я потер рукой глаза, они невыносимо пекут.
– А если реальность настолько противная, что хочется выбрать мечты, пелену? Я устал от всего, что окружает меня день у день, мне надоели заботы, работа, даже та самая Кэйт.. Ох, Ник, я так запутался...
– говорю я и слаживаю руки у губ, как в молитве, - Почему так сложно, Ник?
– Это жизнь, дружище, - поджимает губы тот и кладет мне руку на плечо, а затем улыбаясь произносит, -
– А у меня есть выбор?
– улыбаюсь я.
– Правильно мыслишь, - подмигивает друг.
***
Вечером я возвращался домой после того, как мы с Ником сходили в боулинг и немного переборщили с алкоголем. Это произошло по моей вине, ведь именно я не хотел покидать тот чудный бар, чтобы хоть как-то забыться. Дома Кэйт, а её я хочу видеть в последнюю очередь. Я проводил друга, а затем пошел бродить по улицам. В голову постоянно лезли мысли о Нессе и о том сне, сколько бы Ник не старался их оттуда вышвырнуть. Мне нужно расставить ценности, понять, что действительно важно, а что является пустяком. В этом мире у меня есть Кэйт, которая, несмотря на все недопонимания, что происходили между нами, все еще любит меня. Но люблю ли её я? Трудно ответить. Когда я счастлив, то думаю, что все-таки да, когда я в полном отчаянии, то посмотрев в её глаза, понимаю, настолько они чужие. Я очень изменился за эти месяцы, но когда дело идет об отношениях, то я полный ноль. Это не нехотение быть рядом с кем-то, это просто невозможность принять заботу, нежность, тепло. Я так долго был один и при этом прятал свое тепло под сотнями замков и лабиринтов, что окончательно потерял к ним ключ и потерялся сам. Привыкший к той мысли, что другие не умеют любить и что тратить на них свое время, отдавая заботу, - бесполезно, я не заметил, как сам стал принципиальным циником. Даже после тех снов, что снились мне уже очень давно, я не стал лучше, я лишь поменял свое мнение и принципы жизни, а внутри я все тот же гнилой человек. Если душевное уродство притрусить немного сладкой пудрой, то внешне она станет немного привлекательней, но ведь оболочку со временем впитает эта гниль и душа примет свой прежний облик. Но если постоянно подсыпать пудру, то ведь будет казаться, что этого уродства и вовсе не было, так ведь? Несса подарила мне нового меня - чистого, непорочного, как младенца, заставила поверить в это, но с её уходом ушла и эта иллюзия. Что я сейчас чувствую? Меня обманули, кинули на произвол судьбы, оставили в одиночку разгребать внутреннее дерьмо. И как я должен себя вести? По-ангельски? Строить из себя идеального мужчину? Или быть может продолжить всех обманывать, в том числе и себя? Я похож на актера, что сыграл свою роль и теперь скитается, не может найти свое предназначение, цепляется за предыдущую игру, но начав играть, понимает, что зрителей не осталось. Чем хуже меня Ернестайн? Пусть она та еще актриса, пусть у неё нет доверия ко мне, но она не ломала жизни, кроме моей, не пыталась быть кем-то, и рассказывала о своих настоящих взглядах на те или иные вещи. Мне нужно объясниться с ней.
Я стоял в коридоре и скидывал грязные кроссы после того, как моя прогулка была исчерпана, и я посетил круглосуточную аптеку. Они все в песке и даже изнутри, чему явно не обрадуется Кэйт.
– Уже пришел...
На пороге стоит блондинка со слаженными руками на грудях.
– Как видишь, - неохотно выдавливаю я.
Я скидаю куртку и чуть не сваливаюсь на пол, но Кэйт вовремя подхвачивает меня.
– Я сам, - отмахиваюсь.
– Джереми... нам нужно поговорить.
– Не хочу, устал, - бросаю я и иду в спальню, по дороге сбрасывая с себя одежду.
Девушка, молча, ложится в кровать и отворачивается от меня. Я тоже следую её примеру и ложусь на бок спиной к ней. Засунув руку под подушку, я ощущаю дискомфорт и вспоминаю, что не снял часы. Смотря на них, освещенных светом уличных фонарей, я думаю о Заке. Он был прав на счет того, что у дорогих тебе людей должны быть мелочи, подаренные тобой, которые сохранят память о тебе, где бы ты ни находился. Что я мог бы подарить такому чудаку, как Ник? Я давно уже не делал подарков и забыл, как это делается. Ему наверняка нужно что-нибудь особенное - друг ненавидит банальные вещи. А Кэйт? Пусть даже я не хочу, чтобы у неё была память обо мне, но не факт, что она этого не хочет. Бэмби я знаю что преподнести, так же как и маленькому Кайли. Завтра нужно сходить за покупками.
– Джереми, кто я для тебя?
– тихо шепчет мне в спину Кэйт.
Ох, Кэти, я так долго думал об этом, но до сих пор не знаю ответа на этот вопрос.
– Кэйт, ложись спать.
– Я не усну, пока ты не скажешь мне, - настаивает она.
Я поворачиваюсь.
– Что ты хочешь от меня услышать,
– после недолгой паузы шепчу я, - Быть может, мне сказать тебе, что я тебя люблю? Или предложить тебе выйти за меня? Кэйт, я не знаю.
– Если не знаешь, что сказать - говори правду.
– Я бы с удовольствием, но я не могу знать, где правда, а где ложь. Порой мне кажется, что я сам себя обманываю.
Кэйт поворачивается ко мне лицом и гладит ладонью мою щеку.
– Я люблю тебя, Джереми, - шепчет она, и я вижу слезы в её глазах, - И, прошу, не говори мне, что я сказала глупость, ведь это правда. Правда - это то, что чувствует твое сердце.
– Оно молчит, - отрезаю я.
– Нет, оно всегда о чем-то тебе говорит.. Прислушайся.
Мы лежим в полной тишине, Кэйт тихо плачет и думает, что я не вижу её слез. Я не хочу её обижать, она не виновата в том, что я мерзавец. Я приобнимаю её и целую в макушку.
– Ты дорога мне, Кэйт. Но я тебя не стою, ты достойна лучшего.
– Я не желаю лучшего, - говорит Кэт и прижимается ко мне всем телом.
– Ты будешь счастлива, Кэйт, - шепчу я и кусаю губы, чтобы не выпустить слезу.
– Только с тобой, - добавляет она.
Нет, Кэйти.. Только не со мной. Я не могу дать тебе любовь, моя хорошая, я плохой человек. Прости меня.
Глава 9
Ночь в Стрейтбурге очень отличается своим холодом от весьма жаркого дня. Всему виной Северное море - именно оно мешает теплу проникнуть в каждую клеточку тела и растворится в нем. Я иду по пустой улице, вокруг ни души, в такое время вообще трудно встретить на пути адекватных людей. Все либо спят, либо же нежатся в объятьях своих половинок. Что я забыл тут в два часа ночи? Бессонница. Уж её я не ожидал потому, что перед сном выпил немного снотворного для лучшего сна. Один раз в жизни мне захотелось по-человечески выспаться, валяясь в кровати до обеда, но нет же, глаза не смыкаются. Кэйт тихо сопела и видела третий сон, а я, как дурачина, лежал и считал квадратики на потолку. Кстати, вы знали, что это хорошо убивает время? Вскоре мне надоело и я, по-тихому одевшись, вышел на улицу. И вот, собственно, я здесь. У меня отмерзли пальцы и из рта клубится пар, но возвращаться я не намерен, уж слишком далеко ушел от дома. Я прохожу мимо фирмы, и ноги сами несут меня по знакомой улице. Броккен стрит. Фонари не работают, что меня больше не удивляет. Вообще город как будто бы умер - такой тишины в Стрейтбурге не было уже давно. Я подхожу к дому Ернестайн, меня туда всегда тянет. Наверное, виной всему служит расстановка мебели и уют, несмотря на грязь. В принципе, я могу там немного убрать, и дом вполне будет придатен для жизни. В окнах свет не горит, да и освещает мой путь только яркая луна. Если бы не она, то я бы перечипался через каждый камешек и матерился от боли, как последний сапожник. Я дергаю за ручку, но дверь оказывается запертой. Хм. Может быть, дом выставили на продажу? Заглянув под коврик, я не нахожу запасной ключ, он оказывается находиться в мелкой щели между крышей и стеной. Я открываю и захожу внутрь.
Я скидаю куртку и нажимаю по привычке на включатель, забывая, что электричество здесь давно уже отключили, но свет загорается и передо мной открывается весьма странная картина. Вокруг опять чисто. Сначала я удивляюсь, но потом вспоминаю, что наверняка его убрали для того, чтобы набить цену, и электрика тут по той же причине. Возможно, я даже вломился в чье-то жилище, но меня это не волнует. Я буду приходить сюда даже тогда, когда тут будет кто-то жить. И остановит мои попытки пробраться сюда только милицейский бобик. Аминь. Хах. И то, если попробуют меня туда затолкать.
Я скидаю куртку и бросаю её на диван, куда и сам заваливаюсь. Очень хороший диван, кстати. Спустя десять минут мне становится еще скучнее чем у себя в квартире, поэтому я, еле подняв свою ленивую задницу, включаю телевизор и вскоре нахожу к нему пульт. Я пролистал кучу каналов, но в основном сейчас идут фильмы для взрослых и службы розыска. Весело, но не то, чего бы мне хотелось. Я решаю побродить по дому и поискать что-то поинтереснее. В ванной комнате я нахожу женские тюбики и старые журналы. О, даже красные миниатюрные трусики присутствуют. Хм. В коридоре стоит шкафчик с обувью, а на нем рамка с фотографией семьи. Мужчина с женщиной средних лет обнимаются, а рядом с ними по центру улыбается маленькая девочка с огненными кудряшками. Я прохожу дальше, в спальню, здесь тихо, шторы задернуты. Я сажусь на край кровати и хочу откинуться и лечь, но мне мешает что-то твердое. Я ощупываю кровать и, когда до меня доходит, что здесь лежит живой человек, резко вскакиваю и начинаю кричать. Эта девушка, по голосу было легко определить, тоже не осталась тихоней и начале вопить так, что мои уши чуть не взорвались, а стекла на окнах чуть не потрескались.