Эскиды
Шрифт:
Девушка слегка приподняла подол платья и вступила под витую арку венчальной беседки. Эдель торопливо отступил в тень, поспешив присоединиться к своей супруге, ожидающей его под ивами. Берегиня ласково погладила заметно округлившийся животик, ощутив, как ребенок внутри заворочался.
— Лееса, возлюбленная дочь моя, дитя великого Радогоста, желаешь ли ты делить кров, еду и воду с мужчиной, что стоит подле тебя?
— Желаю, — едва слышно выдохнула девушка и взволнованно взглянула на стоящего рядом Хранителя.
— Лиалин, Хранитель Дневного
Лиалин оторвал восхищенный взгляд от бездонных черных глаз Леесы и поспешил ответить:
— Желаю.
Повелительница Лада улыбнулась, и на мгновенье всем показалось, будто от этого цветы, обвивающие беседку, засияли еще ярче, и протянула молодым, словно из воздуха возникшие, ритуальные чашу и нож. Лиалин бережно принял священное оружие из рук Повелительницы и передал его Леесе. Зажмурив глаза, девушка коснулась лезвием его раскрытой ладони. Все также молча, только под щебет многочисленных птиц и шелест листвы, Хранитель забрал нож у девушки и ласково коснувшись ее ладони своими пальцами, осторожно провел ножом. Эшора сжалась в предчувствии боли, но ничего не произошло. Несколько крупных капель крови упало в чашу, и ранка немедленно затянулась.
Два обручальных кольца, напоенных светлой благодатью, упали с ладони Лады в чашу, и воздух пронзил хрустальный звон.
— Эти кольца — мой подарок. Они испили вашей крови, соединив навеки не только ваши жизни, но и ваши судьбы, — Повелительница притянула молодым жертвенную чашу. Лиалин вынул одно колечко из осушенной чаши и надел его на безымянный палец любимой. Когда оно уменьшилось до нужного размера, девушка вынула второе, и все повторилось.
— Отныне и вовек вы неразделимы! — возвестила Лада.
Под громкий свист и поздравления молодожены покинули беседку и сразу попали в объятия друзей. Здесь были лишь самые близкие. Из Повелителей только Хорс и Жива. Из эскидов — Райтор, Шиэл и Дроен. Эшора едва не расплакалась, увидев его. Расчувствовавшись от переполнявших эмоций, всегда суровый Учитель ласково обнял свою лучшую ученицу, стараясь не помять прекрасное платье, прошептал на ушко всего несколько слов с пожеланиями счастья. Но этого было довольно, чтобы девушка поняла, как сильно он ее любит.
Подарки, забавные мелочи, вызывающие веселый смех. Но Хорс приготовил нечто особенное. Хранитель принял из рук друга подарок, когда все заметили фигуру, бегущую лесной тропе к ним навстречу.
— Аяс! — радостно воскликнул Лиалин, узнав в бегущем молодого эскида.
Но вместо приветствия, раздался истошный крик:
— Уходите! Все! Немедленно!
Эшора испуганно посмотрела на мужа. Затрещали, ломаясь ветви ивняка, и Лиалин содрогнулся. Нечто подобное он уже видел, когда его схватили во владениях Иригана. Ширы и нечисть и… Чакоса во главе своего войска и рядом с ним его неизменный помощник — огромный черногривый лев.
Хорс почувствовал, как в нем забурлил гнев смешанный со страхом. Не за себя, за других. Чакоса
— Значит, так ты рассудила, Светлая Лада? — Чакоса взмахнул мечом в сторону молодоженов. — Значит, этот выродок счастья достоин, а моя дочь нет?
Гордо подняв голову, Лада выступила вперед и заговорила с таким умиротворением, что даже Повелителя Тьмы на мгновение оставили гнев и обида.
— Любви все достойны. Нет на свете существа, которого обошло бы это светлое чувство. Твоя дочь прекрасна. И сердце у нее велико. Оно полно любви. Однажды в ее жизнь придет весна, и я буду рядом, чтоб помочь растопить снега, что укрыли Нэстаси. Брат мой, союз без любви не принес бы счастья твоей дочери.
Чакоса задумчиво взглянул на Ладу, потом на Лиалина. И воспоминания заплаканного лица униженной дочери разом встали перед глазами.
— Вот когда моя Нэстаси будет счастлива, тогда и он сможет заняться собой и этой девкой.
От этих слов у Лиалина словно ток пробежал по позвоночнику. В ладони сформировался светич. Заметив заряд, черногривый лев предупреждающе зарычал. Хорс медленно отступил на шаг назад, готовясь к бою.
— Стой, Чакоса! — Лада вскинула руки, призывая Повелителя остановиться: — Как бы ни было, уже поздно! Я соединила сами их судьбы!
Услышав это, Повелитель оскалился:
— Так пусть поищут себя в другой жизни! Если сумеют родиться вновь! — и нанес удар.
Яркая вспышка озарила маленькую поляну, высветив каждое деревце, каждый листок. Так начало сбываться последнее из предсказаний Прове.
Все осталось по-прежнему, и только ни Лиалина, ни Леесы среди них больше не было. Позади всех, на коленях, теряя сознание, стоял Аяс.
— Как же мне это надоело, — едва слышно произнес он и, вытерев рукавом сукровицу, сочившуюся из носа, рухнул на землю.
Сколько длилось перемещение… мгновения… годы… месяцы… Они не знали. Время здесь не имело значения. Времени здесь не было.
Вихрящаяся воронка выплюнула их по другую сторону портала и закрылась навсегда. Лиалин вытер с лица тающий снег и помог подняться Леесе, запутавшейся в юбках свадебного платья. Чтобы ни случилось, они были явно не на Березани. И, несмотря на ледяной воздух и леса, покрытые пушистыми шапками снега, точно не во владениях Зимерзлы. Сняв с себя плащ, Хранитель поплотнее укутал в него девушку.
— Где мы? — Лееса прижалась к нему, пытаясь согреться и унять дрожь, бьющую ее тело.
Лиалин взглянул на небо. Этих созвездий он не знал. Потом осмотрелся по сторонам. В небе одинокая луна заливала бледным светом небольшое поселение, уютно расположившееся в низине, прямо за кромкой леса.
— Еще не знаю. Но там, — он указал на столбы дыма, поднимающиеся над крышами чудных домов, — думаю, нам ответят на этот вопрос.
И, подхватив свою жену на руки, проваливаясь по колено в сугробы, Лиалин двинулся туда, где надеялся найти ответ.