«Если», 1999 № 07
Шрифт:
Эсир стоял у входа в Зал Суда. Позади, за открытыми дверями виднелся сарнианский Парк. Эсир-Уэр улыбнулся.
— Я говорил, что погода испортится, — мысленно сказал он своим спутникам.
Грейт и Дея поежились. Деревья в Парке гнулись от неистового ветра. По небу неслись тучи, подсвеченные огнями с земли. Ветер, бушевавший в Парке, принес с собой дыхание зимы, такой противоестественной в эту летнюю ночь.
— Думаю, будет дождь, — продолжал Уэр.
Он не успел договорить, когда небо словно раскололось на части. Огромные молнии прорезали его, и страшные раскаты
— Пожалуй, я немного перестарался, — не скрывая удовольствия, проговорил Уэр.
— Ты? — удивился Грейт. — Это сделал ты?
— Сарниане ненавидят холод и боятся сырости еще больше, чем кошки. Сегодня ни один сарнианин не забредет в Парк. До самых ворот путь для нас будет свободен.
Дея содрогнулась от холода и взглянула на Эсира.
— Ветер такой холодный, дождь ледяной — как в феврале. А я одета по-летнему.
Уэр пожал плечами.
— Да, я не рассчитал силу. Но ведь это первая попытка. У меня не было времени потренироваться.
— На ошибках учатся, — вздохнул Грейт. — О боги, ты смыл целый город. Пойдем скорее, а то придется добираться вплавь.
— Одну минуту, — остановил его Уэр. — Мне еще нужно кое-что сделать. Мать хотела изучить Плащ мрака. Клянусь всеми богами, какие только есть, она получит то, что хотела. В следующий раз она подумает, прежде чем вызывать Эсира для увеселения!
Он повернулся к Залу Суда. В тусклом свете нескольких больших ламп тот был великолепен: блестящий черный камень, хромированная сталь, золото и сверкающие кристаллы хрусталя. Рука Эсира превратилась в черную воронку, которая принялась очерчивать в воздухе медленные круги. Там, где она приближалась к стенам, сияние полированного камня и металла пропадало и сменялось мрачной чернотой. Помутневший воздух, температура которого, казалось, приблизилась к точке замерзания, стекал вдоль стен и устремлялся к выходу. Ветер врывался в помещение с журчащим звуком через верхнюю часть высокого дверного проема и выходил наружу белесым ледяным потоком.
Грейт и Дея отскочили в сторону, дрожа о г невыносимого холода. Поток воздуха пронесся мимо них через вестибюль к входу во Дворец, стал опускаться по ступенькам, и дождь, падая на каменные ступени, превращался в ледяные дробины.
— Да, — с удовлетворением произнес Уэр. — Сарниане не любят мороза. Минет не один месяц, прежде чем тут снова можно будет жить. А теперь пошли.
Он вышел из Дворца, ступая по воде, спустился по ступеням и направился к Парку. Ветер по-волчьи завывал, и черная фигура Эсира четко вырисовывалась на фоне воды, слабо освещенной огнями здания.
Обнимая Дею, Грейт чувствовал, как сильно она промокла и замерзла.
— Уэр, — позвал он. — Уэр, давай пока разойдемся. Встретимся где-нибудь позже. В такую ночь просто невозможно идти за живым снежным бураном. Я замерзаю, и Дея тоже.
— Уже замерзла, — стуча зубами, поправила девушка.
— Я не могу отключить этот щит, — ответил Уэр. — Приборы изолированы не очень хорошо. Если они промокнут — тогда все пойдет насмарку. Встретимся у меня дома. Вы не заблудитесь?
— Думаю, нет, — покачал головой Грейт.
— Не надо
— Хорошо. — Грейт и Дея поспешно, почти бегом, продолжили свой путь. Деревья в Парке стонали от ветра. Небо снова рассекли ослепительные молнии, и, как ни закоченели люди, они ощутили у себя под ногами сотрясение земли от раскатов чудовищного грома.
В ту бурную ночь Грейт и Дея добрались до Города землян никем не замеченные. Преодолев сплошную стену дождя, они наконец вышли к неосвещенному подъезду небольшого каменного дома Уэра.
Нащупав в темноте руку Грейта, Уэр провел замерзших друзей через маленькую комнатку, на миг озаренную новой вспышкой молнии. У дальней стены Уэр открыл потайной люк в полу, и они спустились в каморку со стенами из гранитных плит. Зажегся свет. Но Уэр отворил еще одну дверь и опять повел их вниз, в сырое, пахнущее плесенью помещение. Железные стены этой пещеры давно проржавели, так же, как и колонны, которые поддерживали свод и напоминали сталактиты и сталагмиты.
— Старая подземка, — пояснил Уэр. — По ней можно пройти четверть мили вперед и милю обратно, дальше — обвал. Все это находится под Городом на глубине более ста двадцати футов. Моя лаборатория вон там. Я ее устроил на бетонной платформе бывшей станции.
— А теперь снимите мокрые вещи и встаньте к обогревателям, — Уэр повернул рубильник, и решетка из железных прутьев вдоль стены стала теплой, потом горячей и наконец раскалилась докрасна, излучая приятное тепло.
— Долго ли мы будем прятаться? — спросила Дея.
— Если бы я знал, как ориентироваться во тьме своего Плаща, — печально ответил Уэр.
— Меня это удивляет, Уэр. Плащи Матери снабжены очками, что-бы обеспечить видимость. Я ничего не знаю о твоем Плаще — за исключением того, что от него идет адский холод, я до сих пор дрожу, — но если он настолько непроницаем, скажи мне, как ты видишь хоть что-нибудь?
Уэр рассмеялся.
— А я и не вижу. Но я быстрее вас нашел дорогу через это болото, называемое Парком. Все дело в телепатии… я вижу чужими глазами. Например, Мать сама указала мне, где спрятаны ее Плащи. — Он кивнул на ящик с опаленным углом. — Без ее глаз я бы никогда не нашел их.
— Может быть, мы смогли бы тебе помочь, если бы лучше знали, чего тебе не хватает, — сказала Дея.
Уэр тяжело вздохнул.
— Одного часа. Одного часа в сарнианских цехах. Несколько фунтов молибдена, аппараты для волочения проволоки, две-три унции скандия и хорошее стеклодувное устройство. Тогда я смог бы защитить весь Город.
— Другими словами, — усмехнулся Грейт, — если бы тебе удалось выгнать сарниан, ты смог бы их победить.
— Точно, — признался, хмыкнув, Уэр.
Дея задумчиво потерла левую руку и повернулась боком к обогревателю.
— На какое расстояние распространяется действие твоего Плаща? — спросила она.
— В этом-то вся проблема. Его мощности достаточно, чтобы накрыть, как одеялом, весь Город сарниан. Я мог бы защитить его от любого нападения. Но не человеческий Город.
— Это уже неплохо, — заметила Дея. — У меня появились кое-какие мысли. Платье совсем высохло, только немного помялось. Уэр, ты не мог бы нас покормить? Я так проголодалась!