«Если», 1999 № 07
Шрифт:
Смущает другое. Убоявшись призрака «мыльной оперы», Джордж Лукас постарался максимально приблизить время (и место) действия «Зловещего призрака» к тому, что мы видели в «Новой надежде». Сценаристы приложили максимум усилий для того, чтобы сюжет нового фильма не казался нагромождением нелепиц, единственное предназначение которых состоит в заполнении пауз между боями на лазерных клинках. Они старательно смотали в один клубок все сюжетные нити: в дряхлеющей Республике все чаще возникают конфликты, мелкие войны. Некто в темном плаще плетет интриги, пока политики грызутся между собой. В центре Республики заседает Совет ордена джедаев, Оби ван Кеноби заканчивает свое обучение искусству управления Силой, а на окраине, на маленькой планете Татуин в рабство членистоногому негуманоиду продают мальчика по фамилии Скайуокер… Все бы ничего, да только события в этом фильме разворачиваются гораздо
Собственно, все дело в этой обиде. Мы ждали от Лукаса нового фильма, последнего великого фантастического фильма в этом веке. А он снова снял «Звездные войны. Эпизод 4: новая надежда», сменив лишь имена персонажей и поменяв декорации. Если бы так с публикой обошлись Спилберг, Камерон, Земекис или Эммерих — никто бы не удивился. В конце концов, они всего лишь режиссеры, пусть и очень талантливые. А Лукас… Он единственный, кому в свое время удалось создать настоящую вселенную и сделать это красиво. От него мы ждали большего.
Да он и сам это знает. Еще не выпустив фильм на экраны, Лукас понял, что проиграл. Проиграл самому себе двадцатилетней давности. А обнаружив это, заявил, что фильмов с седьмого по девятый не будет. Никогда.
На пресс-конференции по случаю открытия Каннского кинофестиваля американская журналистка спросила членов жюри, не обидно ли им, что на фестивале не будет европейской премьеры фильма Лукаса. «Весь мир сейчас живет „Звездными войнами“!» — патетично воскликнула она. «Мир живет совсем другой войной, настоящей», — резко ответили представители жюри. Совершенно справедливо.
Евгений ЗУЕНКО
Крупный план
Александр Ройфе
Ошибка Прометея
Странные шутки шутит с отечественными фантастами и их читателями экономическая обстановка в стране. Еще вчера был жестокий кризис, ни у кого ни на что не хватало денег, и множество издательских проектов оказались замороженными. А сегодня чуть-чуть полегчало и уже наблюдаются случаи, когда у некоторых авторов выходит по два полновесных романа в неделю. Одним из таких счастливчиков стал петербургский писатель Святослав Логинов, новые книги которого называются «Черный смерч» и «Земные пути». И хотя первое произведение наверняка будет пользоваться повышенным читательским спросом (оно является продолжением популярного романа С.Логинова и Н.Перумова «Черная кровь»), именно о втором — сюжетно и идейно самостоятельном — хотелось бы поговорить.
Точным и многозначным выглядит название книги: «Земные пути» — это не только роман о странствиях главного героя по имени Ист (кухонного мальчишки, который сделался богом, взбунтовавшимся против остальных небожителей из придуманного автором пантеона); это произведение о нравственном выборе, стоящем перед всеми обитателями планеты Земля: жить ли своим умом, взвалив на себя груз ответственности за собственную судьбу, или целиком положиться на мудрость стариков и начальства? Последнее гораздо проще, а если вообразить, будто чужая мудрость имеет сверхъестественное происхождение, то можно даже не страдать от комплекса неполноценности. В фэнтезийном романе Логинова упомянутый конфликт «материализовался» в виде противостояния магии и технологии, причем главный герой, естественно,
Кстати, то, что речь идет именно о Земле, о каком-то альтернативном варианте, ее развития, понимаешь не сразу. Лишь какое-то время спустя начинаешь осознавать, почему наряду с вымышленными странами Норланд и Норгай в произведении встречаются Индия, Кавказ и Франция, а наряду с богиней любви Амритой и богом войны Гунгурдом — обезьяний царь Хануман (ему и приписывается создание этого мира). Порой писатель обыгрывает тему «альтернативности» на манер заправского постмодерниста: в книге действует владелец замка Снегард, которого зовут Фирн дер Наст; персонажи говорят цитатами из «Собаки Баскервилей» и «Песни о буревестнике». Использован в романе и миф о Прометее, который пересказан почти полностью (хотя и утверждается, что второе имя данного небожителя — Гильгамеш). Логиновский Прометей тоже подарил людям огонь и тоже принял мученическую смерть на скале. Правда, сделал он это не из альтруизма, а ради того, чтобы подточить силы «коллег» — других богов, от которых он задумал избавиться… У его последователя Иста меркантильности не было ни на грош. Юноша руководствовался исключительно соображениями абстрактной справедливости: ему не нравилось, что злые и мелочные небожители вкупе со своими земными помощниками (магами) распоряжаются человеческими жизнями по собственному усмотрению. Однако Ист совершил ту же ошибку, что и Прометей: научив людей мастерить пушки и пистоли, он лишь умножил страдания несчастных и укрепил божественную власть. Впрочем, ему все-таки удалось отыскать то оружие, против которого всемогущие тираны оказались бессильны, — и этим оружием стало печатное слово. Овладевшие грамотой начинали читать, начинали мыслить — и все реже вспоминали о молитвах…
Интересно, что мотив богоборчества появился в «Земных путях» не случайно. По мысли писателя, выраженной в его статье «Русская фэнтези — новая Золушка», которая была опубликована в прошлом году, богоборчество — одна из «родовых черт» фэнтезийной литературы. С психологической точки зрения это вполне объяснимо: если небожители — те же люди (пусть бессмертные, пусть наделенные какими-либо мистическими умениями), то мириться с их всевластием нет никакого резона. А если дела обстоят по-другому? Как, к примеру, вписывается в предложенную схему бескорыстный и, в общем-то, незлобивый Хануман — существо явно неземного происхождения? Нет, друзья, и в литературе, и в мироздании все несколько сложнее.
Александр РОЙФЕ
Критика
Рецензии
Лев Вершинин
Сельва не любит чужих
Москва: ЭКСМО, 1999. — 544 с.
(Серия «Абсолютное оружие»). 13 000 экз. (n)
Одесский историк, писатель и поэт Лев Вершинин любит играть в политику. Как в жизни, так и на страницах своих книг. Практически в каждом романе его герои стоят перед выбором, решая проблему цели и средств. Понятно, что при политическом подходе цели, как правило, побеждают — ведь идея «сильной руки» всячески культивируется автором.
Двадцать четвертый век. На Земле медленно умирает президент Галактической Федерации — человек, положивший все силы на ее создание, пусть и не всегда достойными средствами. А за еще не освободившийся престол уже начинается закулисная борьба. Центром борьбы становится заштатная планетка Валькирия — единственная подходящая для строительства «прыжкового» космопорта, главного фактора, способного удержать пошатнувшееся единство Федерации.
Все смешалось на Валькирии: дикари, бандиты, строители, десантные войска, неуступчивые первопоселенцы… И вот в эту «кашу» после катастрофы учебного звездолета попадает космодесантник-стажер Дмитрий Коршанский, внук президента Федерации. Поначалу наивный мальчишка-курсант практически становится негласным вождем спасшего его племени дгаа и вынужден начать политические игры.
Сюжетно роман разбит ка множество параллельных историй. Каждая из них отличается не только героями и местом действия, но и речевыми характеристиками. Вершинину хорошо удалось стилистически разделить сюжетные линии. Тщательно выписанные обряды и религия народа дгаа, украинизированный текст при описании культуры поселенцев-унсов, достоверность нравов, царящих как в притонах бандитов, так и в коридорах власти — все это придает особый колорит роману. Поначалу вязкое повествование медленно, но верно затягивает и не позволяет оторваться от текста.