«Если», 2002 № 05
Шрифт:
— Она отравится! — ахнула мать.
— Значит, она наконец сделала выбор, — заключил отец.
Он имел в виду брошюру «Ваш выбор», которую бабуля и дедуля ежемесячно получали из Департамента покоя. К брошюре прилагалась шестистраничная форма, на которой престарелые граждане должны были описывать все хорошее, что есть в их жизни, заодно с некоторыми мелкими неприятностями. В конце помещались два квадратика. В них представитель старшего поколения должен был отметить галочкой, что предпочитает: жизнь или покой. Если он выбирал второе или забывал
Ну а пока живописный силуэт на бледной голубизне вечернего неба кружил над крышами, испуская резкие крики. Бабуля летела с распростертыми руками, сомкнув ноги, и всем пришлось невольно признать, что зрелище действительно красивое… вернее, было таким, пока за ней не увязалась стая скворцов.
Бедняга сбилась с пути, камнем полетела к земле, но опомнилась, выровнялась и бросилась к нам, перегнав скворцов. Однако вниз она не спустилась, а вместо этого поспешно плюхнулась на знакомый насест. Там она принялась охорашиваться и чистить перышки, перед тем как устроиться на ночь. Семейный Охранник, щелкавший насекомых крохотным лазером, на мгновение направил на нее свое оружие, но дальнейших действий не последовало.
К тому времени, когда пришла Пандора, мы уже сидели в доме. Девушка вбежала в комнату, нервно озираясь и жалуясь, что заметила на дереве огромного мутанта, который ее обкаркал.
— Это всего лишь рыжегрудая птица-носорог, — поспешно пояснила мать.
— Редкий гость в наших местах, — добавил отец.
— Ну почему она не захотела стать воробышком? — плакала мать.
— Или хотя бы кем-то менее заметным!
Сегодня у нее выдался тяжелый день. Маленький робот Опрятная Мышка все еще куксился за стеной, и матери пришлось самой убирать дом. Аляповато раскрашенная бабуля сверкала, словно факел, в лучах восходящего солнца.
Полный кошмар. И нет никакой возможности скрыть позор семьи. Под деревом собралась небольшая толпа, пытаясь хлебными крошками заманить бабулю вниз. Похоже, проведенная на ветке ночь ничуть на нее не подействовала; мало того, у нее остались силы приветствовать утро пронзительными воплями.
Дедуля схватился за антигравитационный пояс.
— Постараюсь стащить ее вниз. Дело зашло слишком далеко.
— Поосторожнее, — предупредил я. — Она тебя укусит.
— Не мели вздор, — буркнул дедуля, но все же зашел в мастерскую, откуда позже возник в чем мать родила и свежевыкрашенным. Мать в ужасе ахнула, заподозрив, что и дедуля вовлечен в заговор с целью окончательно дискредитировать семью.
— Не волнуйся, — успокоил я. — Он прав. Бабуля с большей вероятностью прислушается к себе подобному.
— Да что здесь творится? — возопила мать. — Неужели в этом доме не осталось ни одного нормального человека?
Дедуля грациозно взмыл вверх, завис над деревом и устроился рядом с бабулей. Несколько минут они о чем-то тихо беседовали. Он говорил, а она слушала, внимательно склонив голову набок. Потом издала тихое кулдыканье и припала
— Похоже, я тут задержусь, — крикнул нам дедуля. — На это уйдет больше времени, чем я ожидал.
— О, Господи, — вырвалось у матери.
— С меня хватит! — рявкнул отец. — Немедленно звоню в психушку!
Доктор Пратт, высокий представительный мужчина, с единого взгляда понял ситуацию.
— Скажите, а ваша матушка и раньше проявляла подобные симптомы? Я хочу сказать, она когда-нибудь воображала себя птицей?
— Не более, чем кто другой, — ответил отец. — Хотя бывали случаи, когда…
— Бабуля всегда была сама кротость, — поспешно вмешалась мать, принимаясь всхлипывать. — Тихая, покладистая, милая. И если кто из соседей попробует возразить, я немедленно напомню им о законах против клеветников! Нет, наверное, она просто хочет нас наказать.
Всегда твердила, что мы выкрасили дом в какие-то идиотские цвета. Говорила, что в таком виде он смотрится, как надутый павлин.
— Похотливый павлин, — поправил отец. — Похотливый. Это были ее точные слова.
— Павлин, вот как?! — задумчиво протянул доктор Пратт, явно воодушевленный упоминанием еще об одной птице. — Значит, вы считаете, что она решила отомстить. Она убеждена, что вы выставили на посмешище дом, в котором она живет, и теперь собирается сделать посмешищем вас.
— Что же, логично, — признал отец.
— Мадам! — окликнул доктор. Она глядела на нас сверху вниз крохотными пуговичными глазками, окаймленными красным.
— Ваши дочь и зять клятвенно пообещали мне перекрасить дом по вашему выбору, — начал он и следующие несколько минут продолжал разглагольствовать тихим утешительным тоном.
— Ну вот, это должно подействовать, — заявил он наконец, подхватывая с земли свою сумку. — Уложите ее в постель и держите подальше от ягод, семян и всего такого. Да, и не оставляйте без присмотра антигравитационные пояса.
— Но она так и не спустилась, — вмешался отец. — По-моему, старуха вряд ли вас поняла.
— В таком случае советую срубить дерево, — холодно бросил доктор Пратт, потеряв терпение. — Омерзительная старая эксгибиционистка, которую давно пора проучить. Мало ли, что ей взбредет в голову! Если каждый будет осуществлять свои разнузданные фантазии, что станет с обществом? Кстати, а что там делает этот пожилой джентльмен? Тоже протестует против покраски дома?
— Он сам выбирал колер. Просто решил вернуть жену.
Позже мы недоуменно уставились наверх. Парочка льнула друг к другу, занятая взаимным прихорашиванием. Толпа за воротами разбухла до сотни зевак.
Наутро бабуля и дедуля приветствовали рассвет какофонией кулдыканья и визгливых воплей.
Я слышал, как отец распахнул окно спальни и грозился разнести их в клочья, если они немедленно не окажутся внизу. Я слышал металлический щелчок, когда отец взвел свой двенадцатизарядник. Я слышал, как умоляюще взвизгнула мать. За стеной раздались приглушенный топот и шум схватки.