«Если», 2002 № 06
Шрифт:
А то! Даже не натянутой она будет, а просто неестественной. Ведь Андрей Алексеев до публикации в «Космогонии» — первой своей настоящей бумажной публикации — был известен как один из лидеров группы «независимых писателей», яростно и громогласно противопоставлявших себя авторам «коммерческим», а киберпанк, «единственную реальную НФ сегодня», тем опилкам, которыми издательства забивают мозги глупенькому массовому читателю. К истине не близко, от истерики не далеко. Яркий образчик механистического подхода к культурным феноменам, характерного для механистического же века. Если потребность в НФ снизилась, значит, народ поглупел. И издатели его нарочно еще оглупляют.
На самом-то деле именно алексеевский «Белый квадрат» убедительно доказывает, что никакого конфликта литератур не было и нет. Просто тех почему-то на бумаге печатают (некоторые сами удивляются, почему), а эти интернетом утешаются. Вполне в человеческой
А в действительности и у тех, и у других — одна и та же картина мира в головах. До смешного (или грустного, кому как) одинаковое видение. Всем тут неприятно, и все подсознательно готовы задавить в себе эту неприязнь, но только за деньги и ненадолго. Потому что за деньги счастья не купишь. Сравнительный анализ текстов показывает: претензии к обществу, государству, мирозданию, наконец, обе группы авторов предъявляют аналогичные. Озабоченность и страхи у них совпадают на сто процентов. Только некоторым позарез нужно было социализироваться — ну вот; «Новая Космогония» помогла. И что теперь? А все то же скатывание в пропасть вместе с ужасным нашим миром, только более комфортное.
Характерная черта любого протестного жанра — внутренняя установка на самоуничтожение. Все-таки протест суть проекция вовне некоего страха (заметьте, никакого обидного для киберпанков смысла я в термин «страх» не вкладываю). Но размахивать страхом, как флагом, до бесконечности нельзя. Либо ваша аутотерапия возымеет действие, и страх отступит, либо сам повод для страха рухнет а-ля СССР. Тут и жанру конец.
Нет, формально он еще может трепыхаться (вспомним парадоксальный, хотя и объяснимый внутренней потребностью авторов, всплеск антисоветской писанины в начале 90-х), давать метастазы в смежные на-правления, порождать разные «пост» или «гипер» течения. Но живое дыхание жанра прерывается, и значит — что-то произошло. Кончилось, переменилось, началось ли? А вот это самое интересное.
С появлением на книжном рынке «Белого квадрата» можно смело утверждать: сработал внутренний таймер русского киберпанка.
Вы спросите: а он что, вообще был? Ну, скажем так, русская литература — Большая Литература, без скидок «на фантастику» — породила несомненного предтечу киберпанка. Цикл рассказов Ильи Варшавского «Солнце заходит в Дономаге» стал блестящим отражением ужаса мыслящего существа перед разбуженным им чудовищем технологической цивилизации. Однако Варшавский с чудовищем расправился — бомбой прихлопнул. Он строил текст в рамках классической литературной традиции, тяготеющей не столько к суровой правде жизни, сколько к диккенсовским «справедливым концовкам». Отчасти на его выбор могла повлиять и общая тревожная напряженность периода «холодной войны», но, скорее всего, Варшавскому просто не пришло бы в голову написать на подобную тему авантюрный роман, историю эффективного выживания мелкого уродца в желудочно-кишечном тракте Большого Монстра. В литературной традиции — все той же русской классической — не предусмотрено угла зрения, под которым виден такой персонаж. И это тоже, наверное, справедливо, потому что глядеть особенно не на что. К вашему сведению, Джонни-мнемоник, реальный, а не придуманный — умер. Не было там никакой истории, не о чем оказалось писать. Недаром в рассказах Варшавского любые человеческие отклонения от нормы переваривались Монстром без изжоги и отрыжки. И быстро. Жалко было их, отклонившихся, и ужас сгущался, становясь все ощутимее. Ведь «нормальных» переваривало с тем же результатом, разве что медленнее.
Увы, мы не можем запустить в своего Монстра бомбой, потому что сами у него в кишках. Мы вообще мало что можем, поскольку гораздо быстрее делаем, нежели осознаем. Думать быстро умеем, осознавать — увы. Издержка технологического пути развития. Тотальный примат системного подхода над интуицией. Американец знает, что атомная бомба не оружие, пока ее не применишь демонстративно по скоплению живой силы противника (можно по гражданским, и лучше два раза). Это такая слегка приземленная спейсопера. Русский знает, как сделать из пробки от шампанского десять запчастей к «Запорожцу». Это чистой воды героическая фэнтези. А вот араб знает, как парой «Боингов» убить несколько тысяч американцев. Это киберпанк в действии.
Грустно, конечно, но чем скорее мы уясним всю глубину проникновения фантастики в реальность, тем больше останется времени на раздумья, куда идти дальше.
И «Белый квадрат» — роман «стыковой», обозначающий переход в новое качество, от яростной инфантильной ненависти к печальному взрослому пониманию. В нем нет характерного киберпанковского драйва и безбашенности, его основной мотив — разъедающая душу горечь по возможному, но утраченному. Дивного нового мира высоких технологий не будет. Гнусный новый мир высоких технологий —
«Кто виноват?» Да ты сам и виноват.
«Что делать?» Что-то другое.
Я бы от себя еще на один вопросец дал ответ.
«Куда мы идем?» Говорят, куда ни иди, все равно придешь к тому же, только с другой стороны.
Говорят, Земля круглая.
ДО АПОКАЛИПСИСА ЕЩЕ ПОЖИВЕМ!
Если вы встретили инопланетного зверя, похожего на кота и ведущего себя точно так же, как кот, это еще не значит, что в один прекрасный момент он не заговорит с вами человеческим голосом.
А если у человечества в самый критический момент его существования внезапно появились инопланетные друзья, еще не известно, чего от них ожидать. Впрочем, выбора у людей нет. Ведь только прекрасные, обаятельные и дружелюбные марцалы могут помочь землянам отразить инопланетную агрессию, развязанную космической Империей. А заодно и справиться с технологическими трудностями, вызванными «хроносдвигом», в результате которого на Земле вышла из строя вся полупроводниковая электроника и человечество оказалось отброшено на полвека назад. Отныне оно вынуждено жить по средствам. Кто не научится, исчезнет с политической карты мира, подобно Соединенным Штатам, распавшимся на три части. Необходимость борьбы с малопонятной опасностью извне (любимая тема А. Лазарчука со времен «Солдат Вавилона») не повлекла объединения стран и народов в одну семью, плечом к плечу стоящую «на стенах Вавилона», но, по крайней мере, ликвидировала тотальное силовое противостояние между государствами, открыв новый канал для сбыта излишней мальчишеской агрессивности. Ирина Андронати и Андрей Лазарчук, авторы романа «За право летать: из цикла «Космополиты» (издательство «АСТ»), подчеркивают время действия — август четырнадцатого года. Две тысячи четырнадцатого. В раскаленном добела небе четырнадцатилетние крапивинские (или орсон-скотт-кардовские?) мальчишки и девчонки ведут отчаянные сражения с имперскими крейсерами: только мозг подростка способен управлять таинственной аппаратурой марцалов, которой оснащены боевые корабли землян. И только подросток способен так безоглядно, бездумно и героически сжигать свою жизнь, отдавая ее не за идею, не за свободу и не за независимость родины, а всего лишь за то, чтобы Земля могла ощущать себя сражающейся и противостоящей врагу.
Или за возможность увидеть звезды — не со дна атмосферы, а из космоса? Того космоса, в который так рвались когда-то их сверстники в начале шестидесятых годов XX века?
Может, именно чрезмерное развитие информационных технологий отучило человека идти на жертвы ради удовлетворения собственного неуемного любопытства, подсунуло ему эрзац настоящего мира, тем самым едва не закрыв дорогу в космос? По крайней мере, так считает один из персонажей романа — хитроумный Коля с редкой древнекитайской фамилией Ю-Ню, бывший издатель, а ныне незаменимый специалист по массовой дезинформации общественного мнения при президенте Российской Федерации. Но стоит ли в мире, у которого окончательно «поехала крыша», доверять представителю древнейшей из служб — службы безопасности? Ведь инопланетная агрессия вкупе со свершившимся развалом Соединенных Штатов вовсе не положила конец глобальному противостоянию. Просто это противостояние с военного уровня перешло на уровень различных спецслужб, зачастую принадлежащих одному и тому же государству или смежным учреждениям, работающим над одной и той же проблемой.
Думается, благодаря присутствию соавтора «шпионская» составляющая романа так лихо окрасилась откровенной пародией. Правда, однажды Андрей Лазарчук уже спародировал себя в «Штурмфогеле», поместив туда полный джентльменский набор великих магов, инфернальных диктаторов, всесильных спецслужб и оккультных тайн, осененных харизматической фигурой бессмертного штандартенфюрера Максима Максимовича фон Штирлица. Однако теперь покушение совершено уже на сами основы турбореализма. Согласно строгим канонам этого литературного направления, все прежние романы Лазарчука описывали мир, затянутый в катастрофу. Катастрофу, ставшую обыденной реальностью, внутри которой люди рождаются, живут, любят и умирают.