«Если», 2003 № 08
Шрифт:
Пока я возился с кастрюлей, девушка рассказывала матери о том, что произошло. Та всплескивала руками, ахала, хваталась за голову, но к концу рассказа смотрела на меня ничуть не благосклонней.
— Он бросился на них? — спросила мать. — И тебя не тронул?
— Мама! Ну ты же сама видишь! — недовольно ответила Лена. — Я цела и невредима. А они… им Джек показал!
— Откуда ты знаешь, что его зовут Джек?
— Потому что он откликается, — сказала девушка с легкомысленной уверенностью. — Джек!
Я повернулся в ее сторону и шевельнул хвостом. Не могу сказать, что я испытал восторг от своего нового
— Ну вот! — торжествующе воскликнула она. — Что я тебе говорила!
— Странно, — с сомнением произнесла мать, но мысли ее уже переключились на иную, гораздо более тревожную тему. — Как же они смогли тебя найти, Лена?
— Я не знаю, — в отчаянии дочь всплеснула руками. — Давыдов гарантировал, что об этой квартире никто не может знать. Нужно ему позвонить, прямо сейчас…
Она потянулась к телефону, но мать перехватила ее руку.
— Подожди! Никому не звони. Собирайся! Мы должны немедленно уехать!
— Куда, мама?
— Туда, куда я хотела с самого начала. У меня ключи от Вериной дачи. Там они нас не найдут, не смогут найти.
— Но следователь сказал…
— Он обещал нас охранять, твой следователь! Он уверял, что ты будешь в безопасности! Зачем ты вообще в это ввязалась?!
— Они убийцы, мама, — тихо сказала девушка. — Они убили человека у меня на глазах.
— Нас они тоже убьют, — горько проговорила мать. — Если только мы немедленно не уедем. Собирайся!
На дачу… значит, туда, где есть лес. Это меня устраивало. Если, конечно, женщины возьмут меня с собой. Вот об этом следовало позаботиться. Я встал, подошел к матери и положил голову ей на колени. Она машинально коснулась меня и тут же отдернула руку.
— Нужно взять его с собой, — твердо сказала девушка. — Мама, пусть Джек поедет с нами.
— Ты с ума сошла! — воскликнула мать. — Как мы его довезем? Что мы там с ним будем делать? Его же нужно кормить!. Не выдумывай, Лена. Мы выпустим его на улице, и если он такой умный, как ты говоришь, он спокойно отыщет свой дом.
Я поднял голову и посмотрел в глаза матери. Она испуганно отвела взгляд.
— Скажи ему, чтобы он сел на место, — попросила она.
— Место, Джек! — приказала девушка, и я покорно вернулся в угол.
— Ты видишь, какой он! — торжествующе сказала дочь. — Он все понимает. Его нельзя оставлять, он хочет поехать с нами. А повезем очень просто: сначала в такси, потом в электричке. Поезда сейчас идут совсем пустые, никто нам ничего не скажет.
— Даже слишком умный, — заметила мать. — И от этого мне почему-то жутковато.
Я принялся старательно чесаться: нет и не может быть во мне ничего страшного, я просто обыкновенная большая собака.
— Ну, мама! Ты пойми, кроме него, у нас нет никакой защиты, — настаивала девушка.
— Даже это чудовище не защитит нас от бандитов, — горько усмехнулась мать. — Впрочем, поступай, как знаешь.
Небольшой дачный поселок находился на востоке в тридцати километрах от города, и мы добрались туда без особых приключений. Всю дорогу я вел себя, словно многократный победитель соревнований по служебной выучке — шел строго рядом с девушкой, ни разу не натянув веревку, привязанную к импровизированному ошейнику из старого пояска. Я боялся, что некоторые проблемы
— Вот мы и пришли, Джек, — сказала она. — Теперь можешь отдохнуть.
Все складывалось как нельзя удачно. Метрах в двухстах от забора начинался лес. В выходные дни он наверняка полон грибников и дачников, но сегодняшним утром поселок был практически пуст, я мог в любую минуту отправляться домой, что, собственно, и намеревался сделать немедленно. Я легко перепрыгнул забор и широкой рысью помчался прочь.
— Джек! Джек! — услышал я растерянный оклик девушки, но бега не замедлил. Увы, наш совместный путь завершился навсегда.
Густой кустарник обдал меня росистым ливнем, на полянке я остановился и отряхнулся, с наслаждением ощущая лесные запахи. Этот лес был полон жизни и свежей пищи, меня ждали прекрасные шесть дней измененного состояния.
— Мама, Джек убежал, — пожаловалась девушка.
— Ну и слава Богу, — ответила мать с немалым облегчением. — Он на меня просто ужас наводил, твой Джек.
Даже сейчас, на расстоянии четверти километра, в утренней тишине я слышал их разговор совершенно ясно.
— Он вернется, — убежденно проговорила девушка. — Погуляет и вернется.
Я услышал пение мобильного телефона.
— Да! — сказала девушка. — Сережа, это ты?.. Мы уехали из города… На дачу к тете Вере, так было нужно… Не волнуйся, Сережа, у нас все в порядке… Никому ничего не говори, пожалуйста!.. Хорошо, приезжай, если хочешь.
— Не надо было ему говорить, где мы, — проворчала мать.
— Ну, мама! — обиделась девушка. — Это же Сережа! Ты готова всех подряд подозревать. Очень хорошо, что Сережа приедет, мы с ним сходим за грибами.
Пожалуй, все устроилось к лучшему. Этот неведомый Сережа послужит им защитой и поддержкой, теперь я могу уходить со спокойной совестью. Так бы я и поступил, если бы не ощущение неясной тревоги, зашевелившееся где-то в отдаленном уголке сознания. В состоянии Изменения мы становимся особенно чуткими — иначе нашему виду трудно было бы выжить в течение тысячелетий. И сейчас я ощутил запах опасности. Запах этот всегда означал, что я должен уходить. Но опасность не грозила немедленно, к тому же сейчас она была адресована вовсе не мне. Я сел и задумчиво обвил хвостом передние лапы.
Конечно, мы не должны вмешиваться в дела людей, если желаем оставаться незамеченными, однако мне не хотелось бросать девушку, в судьбе которой я уже принял участие. И она была так похожа на Лизу… От дома меня отделял всего лишь один ночной переход, до окончания Изменения оставалась масса времени. Я решил задержаться. К тому же мне нравился этот лес. Толстые сосны и ели, из-под кроны которых в солнечный день не увидеть неба, сменялись дубовыми и березовыми рощицами; маленькие болотца в оврагах были наполнены прохладной, вечно спокойной темной водой, а подлесок, где так уютно отдыхать после охоты, в иных местах совершенно непроходим для двуногих.