«Если», 2003 № 12
Шрифт:
И какого такого черта этому самовару, как говорит Ефимыч, пришла мысль вооружаться? Неужели машины тоже сходят с ума? Сумасшествие — это ошибка системы, но в любой оперативке на такой случай зашит сторож. Машина просто отрубается, и все. Этот же компьютер действует, и весьма эффективно! Он работает так, словно обнаружил какого-то неизвестного врага и начал принимать меры по спасению людей. Потому что ничего иного машине не может прийти в ее электронную голову. Она может делать только две вещи — спасать людей и работать на людей. Больше ничего. От кого
Мне пришла в голову дикая мысль. Может быть, местный агрегат каким-то образом начал считать себя «особым формированием», и оценил вмешательство Земли, как опасное для гомеостаза Репейника? В таком случае он искренне полагает, что спасает рудокопов, заставляя их перековывать «орала на мечи». Тогда в диалоге он мне об этом сообщит.
Но! Я не должен обнаруживать себя в качестве собеседника, пока не прозвоню железо.
Так я потихоньку добрался до этой заветной дверцы. Двадцать минут у меня ушло, чтобы голыми руками освободить люки портов от каменной крошки и пыли. Потом я пять минут чихал. Еще пятнадцать подключал провода и минуту запускал портативный диагностический комплекс.
Поначалу все шло нормально. Я очень нежно прозвонил колбы, у дракона даже в брюхе не зачесалось. С ними все было в порядке. Затем начал сканировать датчики, а на это требуется куда больше времени. Диагностический комплекс работал, как часы, а вот я все же получил тепловой удар. Как же мне было плохо! Меня тошнило, меня рвало, у меня голова трещала и начала подниматься температура. Иногда я терял сознание, что в моем положении вообще непростительно.
После очередного приступа я ошибся. Вместо того чтобы перегнать программную процедуру из одного блока памяти в другой, я ее стер. Хотел заменить другой, но не нашел аналога.
Пока компьютер не обращается к этой процедуре, все хорошо, но рано или поздно он начнет ее искать, обнаружит отсутствие и примет меры. Отсутствие одной процедуры его не убьет, но комп сообразит, что кто-то копается у него в мозгах, и начнет уничтожать меня всеми доступными средствами. А судя по тому звездопаду, который я наблюдал ночью, средств у него достаточно.
У меня мелькнула мысль стереть заодно какой-нибудь жизненно важный файл, чтобы окончательно вывести систему из строя, но до такого файла компьютер меня не допустит. Одно дело — библиотечная процедура, а совсем другое — ядро.
Словом, оставался лишь один выход — написать процедуру заново. Да только немного найдется людей, помнящих наизусть хоть одну такую программу…
И тут меня осенило. Процедура-то стандартная! И если ее нет в компьютере, то она должна быть в диагностическом комплексе. Я порылся в памяти своей машинки и почти сразу обнаружил искомое. Процедура отличалась только шапкой — имя компьютера, сетевой адрес и название планеты, на которой он установлен. Но это можно и вручную переписать!
Довольный находкой, я быстро перебил шапку с клавиатуры и загнал процедуру в компьютер. Дракон слопал наживку и не подавился. Да и с чего ему давиться? Один к одному процедурочка
Успокоившись, я взялся прозванивать датчики дальше. Перебирал их аккуратно, стараясь ничего не перепутать, не задеть случайно опасные контакты, и записывал прямо на рукаве номера уже проверенных. От мерных ритмичных движений, от боли и усталости тишина в ушах начала наливаться звоном, жара все глубже вбивала боль в затылок. Последней моей эмоцией было сожаление о том, что я проделал тяжелый путь, нарушил решение Совета, угробил катер, покалечился сам. И все это, наверное, зря…
— Вот он! Здесь! — услышал я откуда-то издалека незнакомый голос. — Вынимайте его, осторожно!
Меня подняли, положили на мягкое и понесли. Послышался отдаленный гул. Кажется, я лежал на дне качавшейся на волнах лодки. Это река Стикс, которая ведет в Царство Мертвых, догадался я. И мне представилась медленная черная вода, уносящая в царство теней. Навстречу движению потянуло холодом, и я окончательно уверился в своей догадке.
«Ну и что! — подумал я. — Это даже хорошо, что я умер. Теперь мне не надо проверять контакты компьютера-маньяка. Теперь не надо смотреть в глаза Ефимычу и остальным людям. И вообще, загробная жизнь — не так уж плохо».
Меня бережно опустили на что-то мягкое. Прохлада по-прежнему овевала меня ласковыми дуновениями, и почему-то я был уверен, что меня встретит Аид, а не кто-то другой из богов. Послышалась тихая завораживающая музыка.
Я не хотел выслушивать приговор с закрытыми глазами, поэтому напрягся и открыл веки.
Первым, кого я увидел, был Феликс. Он смотрел на меня строго, но беззлобно.
«И тут уже выслужился, — подумал я смиренно. — Теперь будет моим начальником».
С трудом приподняв руку, я слабо пошевелил пальцами и хотел поздороваться, но из груди вырвался только слабый хрип.
— Что? Что он говорит? — спросил чужой голос.
— Наверное, хочет пить, — ответил ему второй.
Чья-то рука поднесла к моим губам фляжку, из горлышка потекла восхитительная влага. Я глотал ее и не мог напиться, как раскаленная пустыня Репейника не могла бы напиться, полейся на нее дождь.
Репейник.
«Я же был на Репейнике! — вспомнил я. — Здесь наверняка знают, чем все закончилось».
— Скажите, скажите мне! — обратился я к присутствующим, чьи лица начали смутно проступать за спиной Феликса. — Что там, на Репейнике?
— Почему там? — спросил Феликс.
— А разве я не умер?! — удивился я. — А ты? Разве твой катер не был сбит на орбите?!
— Как видишь! — усмехнулся Феликс.
Я очнулся окончательно. Меня окружали бравые ребята из Спасательной Службы, а прямо над их головами высился потолок добывающего комплекса планеты Репейник.
— Не унывай! — сказал Феликс и осторожно сжал мою руку. — Ты — крутой спец! Все в порядке, тебе потом расскажут. Обязательно. А нам пора. Счастливо!
— Спасибо! — я попытался сжать его руку в ответ, но так и не смог.