«Если», 2003 № 12
Шрифт:
— Некогда мне рассиживаться, у меня слишком много дел, — огрызнулась Мэри. — О, святая Небесная Мать!.. Элис, куда ты смотрела? Этот обогреватель нужно было выключить еще час назад. Неужели я одна должна присматривать за всем?
— Но вода еще не нагрелась! — крикнула Элис, выглядывая из-за Третьего чана.
— Я бы хотел рассказать вам о том, к чему мы в конце концов пришли, — продолжал тянуть свое Мортон. — Если вы, конечно, не возражаете…
— Я не возражаю, но давай перенесем разговор — сейчас я слишком занята, — откликнулась Мэри, хватая швабру
— Да, мама, и…
— Я думаю, что мы могли бы довольно быстро заработать четыре тысячи фунтов, если бы устроили в «Королеве» что-то вроде кабаре, — с самым серьезным видом сообщил Мортон. — Например, можно было бы поставить специальное обеденное шоу. Я мог бы петь или декламировать, а…
— Очень интересная идея, — быстро сказала Мэри. — Обещаю, что подумаю об этом, а сейчас достань-ка из сундука ячмень.
— А я могла бы исполнять стриптиз, — вставила Мона.
Мэри успела трижды взмахнуть щеткой, прежде чем до нее дошел смысл этих слов.
— Стриптиз?! — рявкнула она. — Ты совсем спятила, Мона! БМК и так считает мой бар гнездом порока. Для полноты картины мне только стриптиза не хватает!
Мона обиженно надула губы.
— Но ты сама рассказывала, что когда училась в университете…
— Это было очень давно, к тому же мне очень нужны были деньги!
— А разве сейчас нам деньги не нужны? Да у нас никогда, никогда не было достаточно…
— Леди, прошу вас!.. — Несчастный мистер Мортон даже порозовел, что при его анемичной комплекции случалось крайне редко.
— Займись ячменем, Мортон, — железным голосом приказала Мэри. — А ты, Мона, не будешь появляться на публике нагишом, пока не станешь совершеннолетней. Это мое последнее слово, ясно?
— Что это есть, мама?! — Вынырнувший из рабочего отсека купола Манко что-то протягивал Мэри на раскрытой ладони. Лицо его казалось каким-то странным, словно индеец был озадачен. — Это быть на дно ведра. Комок глины развалиться, и внутри быть он.
— Какой-то булыжник, — сказала Мэри, бросив на находку быстрый взгляд. — Выброси его к черту.
— Я думать: это не простой камень, мама.
— Он прав, — вставил Чиринг, который, сощурившись, рассматривал камень на ладони Манко. — Это кристалл.
— Тогда положи его на полку за стойкой, куда мы складываем всякие окаменелости. Кто-нибудь из геологов наверняка знает, что это… Эй, в чем дело?! Кого это там тошнит? — Мэри с подозрением повернулась к бару.
— Меня, мамочка, — отозвалась из-за барной стойки Элис. Голос у нее был самый разнесчастный, и Роуэн, вооружившись салфеткой, поспешила на помощь сестре.
Мэри скрипнула зубами.
— Так-так… — сказала она самым зловещим тоном. — Теперь еще и пищевое отравление!.. Ну ничего, эта грязнуля мне за все ответит! Чем поклоняться дьяволу, лучше бы за чистотой следила!
И она с решительным видом шагнула в сторону кухни, но Роуэн успела перехватить ее на половине пути.
— Это не пищевое отравление, мама.
Круто
— Я же не знала, что на Марсе тоже можно залететь!
В последовавшей за этим суматохе загадочный кристалл, убранный на полку за барной стойкой, был благополучно забыт до самого вечера, когда в таверну заглянул только что вернувшийся после экспедиции на полюс Кирпич.
Кирпич получил это прозвище по той простой причине, что действительно напоминал кирпич, и не только квадратными плечами и широкой угловатой фигурой, казавшейся еще шире из-за стеганого ватного комбинезона Погонщика, но и цветом лица. Впрочем, и фамилия у него была подходящая — Кирпи.
Когда Кирпич появился из шлюза и по обыкновению ухмыльнулся, в щелях между его зубами стала видна застрявшая красная пыль, словно он питался ею всю дорогу до полюса и обратно. Погонщик привычно щурился, словно стараясь уберечься от сильного ветра, но в уютном полумраке «Королевы» он расслабился, и тогда все заметили, как покраснели белки его налитых кровью глаз.
Приподняв голову, Кирпи с шумом втянул воздух широким и плоским, как у гориллы, носом. Такую экзотическую форму его обонятельный орган приобрел вследствие частых столкновений с кулаками, башмаками, рулевыми колесами и — по слухам — лбами больничных санитаров. Впрочем, если последнее действительно когда-то имело место, то очень, очень давно; Кирпи-Кирпич был одним из старожилов Марса.
— Дьявол, люблю я этот запах! — с чувством прогудел он по-английски и, шагнув к бару, швырнул на стойку свои толстые рукавицы.
— Пиво, лук и жареный соевый бифштекс, правильно? — Кирпич снова ухмыльнулся. — Дайте-ка мне двойную порцию и кувшин «Фостера» в придачу.
— Простите, сэр, но боюсь «Фостера» у нас нет, — смущенно ответил Мортон, и Мэри незаметно толкнула помощника локтем.
— Когда он приезжает, мы так называем марсианский лагер «Арес», — шепнула она, и Мортон немедленно бросился к кранам, чтобы наполнить кувшин.
— Как дела, красавица? — спросил Кирпич у Мэри.
— Терпимо, мистер Кирпи, — со вздохом ответила она.
Он проницательно взглянул на хозяйку и спросил негромко, убавив пару децибел:
— У тебя какие-нибудь проблемы? Что, БМК сумела в конце концов получить судебное решение?
— Какое решение?
— О, никакое!.. Все это пустяки, куколка, — небрежно бросил Кирпич и, взяв у Мортона кувшин с пивом, сделал могучий глоток. — Тебе незачем беспокоиться, во всяком случае — сейчас. Дядя Кирпи бывает в разных местах, слышит самые разные слухи, и знаешь, что я тебе скажу? Половина из них так и остается слухами. Словом, пока ты нужна Погонщикам Льда, с тобой и твоим заведением ничего не случится.