«Если», 2003 № 12
Шрифт:
— Ур-ра! Наконец-то мы перестанем быть БЕДНЫМИ! — завопила Мона, продолжая скакать.
— Моя поздравлять, мама, — сказал Манко.
— Поздравляю! — присоединился к нему Чиринг.
Мистер Мортон неуверенно хихикнул.
— Означает ли это, что вы намерены… покинуть Марс? — спросил он. — Как же мы будем без вас?
— Я никуда не собираюсь, — заверила его Мэри, и мистер Мортон сразу приободрился.
— Это прекрасно, мэм, просто прекрасно! Меня, знаете ли, никто не ждет там, Внизу, и возвращаться мне совершенно некуда. Другое дело — Марс.
— Мы правда никуда не уедем? — сдавленным голосом переспросила Элис. — Ты это хочешь сказать, мама? Неужели ты СНОВА хочешь сломать мне жизнь?!
И, круто повернувшись, она бросилась прочь. Ее спальная антресоль находилась под самым потолком; добраться туда можно было только по веревочной лестнице, поэтому удалиться в спальню, чтобы, хлопнув дверью, упасть на кровать и разразиться гневными рыданиями, Элис не смогла бы при всем желании. Вместо этого она забилась в самый темный угол за бродильными чанами и заплакала громко и яростно.
— …чувствую себя как дома, — закончил мистер Мортон.
Элис могла плакать сколько угодно, но она оказалась в меньшинстве.
Роуэн сразу решила остаться на Марсе.
Мона колебалась, пока ей не сказали, что в настоящее время на Земле на десять девушек приходится даже меньше одного юноши (если точнее, то ноль целых восемьдесят одна сотая). После этого она твердо решила связать свое будущее с Красной планетой.
Чиринг тоже не собирался никуда лететь. Благодаря его «Депешам с Марса» число подписчиков «Катманду пост» (которую, кстати, возглавлял муж его сестры) увеличилось вдвое. Кроме того, серия разоблачительных марсианских статей Чиринга была основным претендентом на высшую награду Союза журналистов Непала.
Манко не хотел возвращаться потому, что не мог оставить труд всей своей жизни, а перевозить его было весьма затруднительно. Небольшой грот в трех километрах от «Королевы» он оборудовал под часовню, главной святыней которой стала собственноручно отлитая им из камня копия статуи Пресвятой Девы Гваделупской в натуральную величину. Статую обрамляли розы из красной марсианской пыли, замешанной вместо воды на крови Манко. Работа была еще не закончена, однако уже сейчас его творение внушало благоговение и мистический ужас.
Эри, когда ее спросили, хочет ли она отправиться на Землю, пришла в такое смятение, что ее глазной телескопический протез беспорядочно выдвигался вперед и убирался обратно в течение добрых пяти минут. Лишь по прошествии этого времени Эри сумела взять себя в руки и пробормотать, что никуда не поедет. Почему — уточнить не пожелала. Несколько позднее она выпила на кухне полбутылки виски «Блэк лейбл» и свалилась без чувств за бункером для солода.
— Как видишь, мы остаемся, — сказала Мэри, и в ее голосе прозвучало мрачное торжество.
— Что ж, удачи тебе, красавица, — ответил Кирпич, поднося к губам утреннюю кружку лагера «Арес». — Ты разворошила осиное гнездо, и теперь тебе придется ждать последствий. Надеюсь,
— А вот и он, — негромко подсказал Чиринг, поднимая голову от пивного крана, который в тот момент ремонтировал. Мэри и Кирпич поглядели вверх и увидели, что мистер Де Вит быстро спускается по канату с антресолей. Достигнув пола, адвокат подвязал канат со сноровкой настоящего аборигена, но тут же принял уже знакомый им вид Неопытного Туриста. У Мэри даже создалось впечатление, что он нарочно притворяется, словно не совсем им доверяет, но, возможно, она ошибалась.
Слегка ссутулившись, Де Вит пристально смотрел сквозь царивший в «Королеве» полумрак.
— Доброе утро, мистер. Как спалось? — приветливо окликнула его Мэри.
— Благодарю, хорошо, — ответил Де Вит. — Я только хотел узнать, где, гм-м… где здесь можно отдать в стирку кое-что из вещей?
— Увы, сэр, у нас нет таких прачечных, как на Земле, — объяснила Мэри. — На Марсе слишком мало воды, поэтому мы не стираем белье, а… Словом, это что-то вроде сухой чистки. Оставьте ваши вещи на кровати, немного позднее я пришлю за ними одну из моих девочек.
— Она слегка откашлялась. — Познакомьтесь, пожалуйста, это мой друг мистер Кирпи. Он и есть тот самый колоритный местный персонаж, который продал мне алмаз. Разве не так, дорогой?
— Истинная правда, — не моргнув глазом, подтвердил Кирпич. — Рад познакомиться, приятель.
— Взаимно. — Мистер Де Вит извлек из-под куртки компьютер. — Не согласились бы вы рассказать, как это произошло? Мне нужно ваше официальное заявление.
— Разумеется, — отозвался Кирпич, пинком придвигая Де Виту барный табурет. — Садись, и мы поговорим.
Пока Де Вит усаживался и настраивал компьютер, Мэри нацедила ему пинту баха, а затем оставила мужчин одних. Она деловито сражалась с песком, когда в шлюз ворвался Манко. Увидев Мэри, он бросился к ней. Лицо индейца было по обыкновению бесстрастным, но в черных глазах горели гневные искры.
— Я хотеть что-то тебе показать, мама, — заявил он.
— Я пойти заменить испорченный воздушный замок на шлюз, как ты велеть, — объяснял Манко. — И заглянуть внутрь. Теперь менять не надо — нет смысл.
Мэри молча смотрела на свой надел. И раньше это было безрадостное зрелище, теперь же ее участок являл собой картину разрушения и заброшенности. Примерно на середине участка кто-то взломал прозрачную визиопанель. Свирепые марсианские ветры расширили брешь и нанесли внутрь красной пыли и песка, который длинными ровными барханами засыпал то, что осталось от ее ячменя, замерзшего и поникшего. Хуже того, во многих местах ячмень был безжалостно вытоптан, ибо тот, кто проделал дыру в стене, накопал по всему ее участку глубоких ям — аккуратных прямых траншей или неровных, разбросанных без всякой системы шурфов. Повсюду на красной глине отпечатались следы башмаков.