«Если», 2010 № 04
Шрифт:
— Господи! — наконец вскрикивает она. — Да я же словно родилась заново!.. Что вы со мной сделали, девушка?!..
Мира молча улыбается.
— До свидания, Вера Александровна, — говорит она. — Живите еще долго-долго… Идемте, Тимофей.
Дежурная по больнице, увидев нас, сочувственно кривится:
— Ну как, попрощались с бабушкой?
— Да-да, спасибо, — рассеянно отвечает Мира.
Только теперь я прихожу в себя.
И совершенно по-новому смотрю на неуклюже ковыляющую
Значит, она тоже Программист. Только с другим знаком — положительным, в отличие от меня. Если все, на что я способен, — это убивать других с помощью слов, то она может возвращать к жизни безнадежных больных. Тех, кто отчаялся и потерял надежду. Вот почему ее мне заказали. Кому-то очень не понравилось, что она спасает обреченных на смерть. Это действительно опасный дар. Особенно в наше время, когда убийства по заказу стали почти легальным ремеслом, как когда-то частный сыск. Поэтому-то подонкам всех мастей и рангов выгодно, чтобы люди были слабыми и смертными. Только при этом условии ими можно управлять.
Значит, мы с Мирой — антагонисты. Как черт и ангел, как черное и белое. Две извечных противоположности.
Но ведь и я, помнится, когда-то хотел овладеть техникой «программирования» лишь для того, чтобы приносить добро и пользу людям. И я сам виноват в том, что в итоге стал лишь безупречным, идеальным убийцей.
Зефир и его заказчики, пославшие меня убить Миру, наверное, думали, что даже если я узнаю о ее феноменальной способности, то все равно убью ее — хотя бы из зависти. И я действительно завидую девчонке. Но совсем не так, как рассчитывали мои хозяева.
Получается, из нас двоих лишь она достойна звания настоящего Программиста. И поэтому должна жить во что бы то ни стало…
— Что же вы задумались, Тимофей? — слышу я голосок своей спутницы. — Вы ведь наверняка хотите меня о чем-то спросить, не так ли?
Мы идем по парку, окружающему здание больницы, и ветерок с моря играет прядкой ее волос.
— Да, — хрипло выдавливаю я. — У меня к вам много вопросов. Но, прежде чем их задать, я хочу вам кое-что рассказать. Вы должны знать это…
Больше я ничего не успеваю сказать.
Навстречу нам идет типичный персонаж фильма "Люди в черном". Мужчина средних лет в стандартном черном костюме. Ничего не выражающее лицо, безжизненно застывший взгляд. Он слишком старательно избегает глядеть на нас, и внутри меня рождается тревожное предчувствие.
Быстрый взгляд вокруг. За оградой, неподалеку от автомобильчика Миры, к тротуару приткнулся суперфутуристического вида «шевроле» последней модели — не очень подходящая «тачка» для посещения обычной больницы.
Когда между нами остается шагов пять, мужчина быстрым, натренированным движением сует руку под мышку, и мое предчувствие превращается в уверенность.
Двумя прыжками оказываюсь на дистанции удара. Как раз
Сложившись пополам, «мэн-ин-блэк» падает, причем все так же молча. Профессионал…
Хватаю Миру за руку и, преодолевая ее инстинктивное сопротивление, тяну за собой к воротам парка.
И тут же краем глаза вижу, как дверца «шевроле» открывается и оттуда выскакивает еще один киллер — видимо, запасной…
— Быстро в машину! — ору ничего не понимающей Мире. — Заводи мотор!..
Прикрываю ее своим телом, стараясь держаться на линии возможного выстрела.
Второй киллер, однако, не стреляет. Он, видимо, из тех, кто действует наверняка.
Лицо у него, в отличие от напарника, вовсе не безразличное. Наверное, новичок. Дурацкие усики, перекошенное от страха и ненависти лицо. И где только выкопали такого неумеху?
И пистолет у него застрял в недрах одежды, не желая извлекаться.
— Послушай, приятель, — весьма миролюбиво говорю я, останавливаясь в нескольких метрах от своего противника. — Зефир зря поручил вам это дело. Я Программист — может, ты слышал?.. И этой девкой занимаюсь я.
— Зефир? — ошалело переспрашивает он. — Какой еще Зефир?
— Ну, не в шоколаде же, — усмехаюсь я.
В этот момент парню удается наконец справиться с орудием своего грязного труда, и в его наверняка липком от пота кулаке возникает потертая «беретта». Без всякого глушителя. Судя по тому, что он направляет ствол на меня, дальнейшие переговоры явно не имеют смысла.
За спиной наконец-то раздается тарахтение слабенького движка "консервной банки".
Во внезапном озарении перед моим мысленным взором всплывает убийственная формула для того, кто готов нажать спусковой крючок, чтобы убить меня.
Всего два слова, едва ли имеющих какой-то смысл для миллионов людей.
— Красный бантик, — говорю я, и лицо киллера искажается мгновенной судорогой, словно я ударил гирей по его бритоголовой башке.
Пистолет с лязгом валится на асфальт из ослабевшей руки.
— Красный бантик, белое пальто! — по мгновенному наитию усиливаю я магическую формулу — и парень, судорожно хватая ртом воздух, падает как подкошенный.
Судя по симптомам — банальный инфаркт. Или инсульт. Впрочем, сейчас не время проводить судебно-медицинское освидетельствование.
Когда я плюхаюсь на сиденье рядом с Мирой, из больничного парка доносятся чьи-то вопли. Что-то вроде "Милиция!" и "Помогите, человеку плохо!".
— Гони, — говорю я своей спутнице.