«Если», 2012 № 08
Шрифт:
— Пойдемте, дети. — Маэрлин повесила свою сумочку на плечо. Сирил ухватил Эдди за левую руку. — Ну же, вперед!
Эдди почувствовала пальцы, крепко вцепившиеся в ее правое запястье. Внезапно оказалось, что они уже на улице; Эдди прибавила шаг, чтобы не отставать от Маэрлин, которая то и дело обеспокоенно поглядывала через плечо.
Они свернули направо, в сторону парка. Мимо них пронесся красный «шевроле» с откидным верхом, за ним зеленый «понтиак»-универсал, и улица опустела. Когда впереди показался маленький мостик, Маэрлин отпустила руку Эдди, покопалась в сумочке
— Ну, вот мы и пришли, — сказала Маэрлин.
Но это был не их парк. Гимнастический комплекс оказался покрыт ржавчиной, нескольких перекладин не хватало, а вся конструкция грозила развалиться при первой же попытке забраться на нее. Трава пожухла и пожелтела, в ней проглядывали песчаные проплешины, качели и горка вообще исчезли. Пруда тоже не было, на его месте зияла яма со щебенкой, а на краю парка вместо кирпичного строения торчала лишь пара стен из красноватого камня. На другой стороне улицы не было серого дома с башенкой и большого белого дома с опоясывающей его террасой; там виднелся лишь высокий металлический забор. Они были единственными людьми в парке. Эдди не могла взять в толк, почему вокруг нет других детей.
— Что случилось? — спросила она. — Как вы это сделали?
Воздух тоже был странный — настолько горячий, душный и липкий, что пот уже стекал у нее по волосам, капая на лицо.
— Это не похоже на наш парк!
— Однако это он, — отозвалась Маэрлин.
— Тогда почему…
— Здесь больше никто не живет, — продолжала Маэрлин, — однако парк тот самый.
— Я не понимаю.
— Это такой парк, каким я его знаю… каким я буду его знать… каким он станет.
— Все равно не понимаю!
— Так этот парк будет выглядеть через много лет.
— Мне здесь не нравится, — сказала Эдди.
— Мы, я и такие, как я, живем нелегкой жизнью, — сказала Маэрлин. — Нам не досталось того, что должно было достаться от предыдущих поколений, но наша жизнь могла быть намного хуже. Мы могли не выжить вообще.
Лицо Сирила было мокрым от пота. Он прислонился к Маэрлин, и она положила руку ему на плечи. С ней он был другим — спокойным, способным смотреть прямо в лицо; он не отпихивал ее, когда она до него дотрагивалась.
Вдруг глаза Маэрлин расширились, а на лице появился испуг. Повернув голову, Эдди увидела на другом конце парка человека, стоявшего возле металлического шеста. На нем были пиджак в красно-белую полоску, белые брюки и широкополая соломенная шляпа.
Человек снял шляпу, под которой оказалась густая копна седых волос.
Маэрлин проговорила:
— Я не ожидала, что он последует за нами сюда.
— Кто это? — спросила Эдди, не желая признаваться, что уже видела его прежде, в первую ночь, проведенную Маэрлин в их доме.
— Один мой коллега…
Человек двинулся к ним.
— Не сейчас, — крикнула Маэрлин.
— А когда же? — крикнул он в ответ. — Зачем ты здесь? Ты должна была… — последовал
— Чего ты ждешь?
— Не имеет значения, как долго я буду ждать, — ответила Маэрлин.
Человек улыбнулся.
— Это для нас не имеет, а для них имеет. — Он махнул рукой в сторону Эдди. — Будешь выжидать, мотаться взад-вперед по нитям — и еще больше все усложнишь, слишком многое изменишь и все запутаешь!
Теперь она разбирала все его слова, хотя по-прежнему ничего не понимала.
Маэрлин положила руку Эдди на плечо.
— Я не могу оставить девочку наедине с ее несчастьем, чтобы она потом мучила себя… после того что должно произойти. Если бы мы только сумели…
Человек сердито поглядел на Эдди.
— Если будешь медлить, для нее тоже выйдет только хуже.
— О чем это вы говорите? — спросила Эдди.
— Видишь ли, мы пришли сюда, чтобы кое-что забрать, — ответил человек. — И когда этого кое-чего, а точнее кое-кого, здесь больше не будет, все изменится. — Теперь он говорил очень медленно. — Произойдут события, которые не должны были случиться, и наоборот, не произойдет то, что иначе случилось бы. Иначе говоря, Маэрлин пришла забрать то, что нам нужно, и чем дольше она будет медлить, тем больше все усложнится.
— Тебе не очень-то удаются такие объяснения, — сказала Маэрлин, — и не надо путать малышей.
— Не надо откладывать!
Пальцы Маэрлин вцепились в плечо Эдди.
— Но оставить ее здесь, зная, что она никогда…
— Взять ее с собой ты не можешь.
Не разговаривай с незнакомцами. Папа говорил ей это множество раз.
Не разговаривай с незнакомцами и приглядывай за братом. Этого человека наверняка можно считать незнакомцем, пускай даже Маэрлин его знает; к тому же Эдди видела, что та боится.
Маэрлин схватила Эдди за руку. Все вокруг внезапно вздрогнуло и покачнулось; Эдди почувствовала, что ее сейчас стошнит. По детской площадке прошла рябь, словно Эдди смотрела на нее сквозь толщу воды, а потом все снова стало как всегда — все перекладины на месте и ярко блестят. Она несколько раз глотнула прохладный воздух, и тошнота понемногу прошла. Парк, однако, все еще выглядел не совсем нормально: горка находилась дальше от гимнастического комплекса, а качелей только шесть, а не семь. В парке никого не было, только у пруда пара больших парней в плавках — вероятно, спасатели.
У Эдди подкосились ноги, и внезапно оказалось, что она сидит на траве.
— Что случилось? — прошептала она.
— Мы пошли в парк, и мой друг последовал за нами, — сказала Маэрлин. Ее голос дрожал. — Но теперь нам надо возвращаться домой, потому что время ужинать.
— Время, — повторил Сирил.
— Не может быть, — пробормотала Эдди. — Мы ведь только что вышли из дома!
Однако парк не был, как обычно в послеобеденное время, пронизан солнечным светом, а по другую сторону улицы, на затянутой сеткой террасе большого белого дома за столом сидели мужчина и женщина.