«Если», 2012 № 12
Шрифт:
Кроме того, обозреваемые произведения разноречивы: одни тянутся шлейфом из «раньшего времени», как говаривал Паниковский, а вместе с ними есть работы, представляющие фантастику новую, написанную другим поколением авторов и предназначенную другому поколению читателей.
Для меня же эти авторы, их книги и фильмы, их читатели и зрители с неизбежностью остаются заявленным в заголовке «поколением постскриптум». А не тем, о котором вы подумали… а может, как раз тем?
Наверное, самой мутной — во всех смыслах — в данном обзоре предстает, если взглянуть на нее из сегодняшнего дня, экранизация романа
Но чуда не произошло. Бездарный роман, который тогда поднимали на щит «молодогвардейцы» — как контрпример «вредной» и «не нужной народу» фантастики — на экране вышел совсем уж беспомощным.
Режиссер Геннадий Иванов явно опоздал с этой экранизацией: на дворе стоял «оруэлловский» 1984-й. Для нас переломный — последний год застоя. Хотя все еще текло, «как при дедушке», а противников «Молодой гвардии» — авторов и самых активных читателей, объединенных в КЛФ, — продолжали гнобить, как и где только могли. Но то была лишь инерция, последний вздох «угнетающей твари». Спустя всего год-два страна стала иной, и обласканный прежним начальством «идеологически правильный» автор «Семи стихий» быстро исчез со сцены.
Единственным ярким «героем» фильма стал футуристический «концепт-кар» некоего отечественного конструктора-самородка [24] . Да еще, пожалуй, первый в отечественном кино квадрофонный саундтрек: фильм крутили в московском кинотеатре «Космос», где была соответствующая аппаратура. Что касается главных героев, предъявленных фотогеничными Игорем Старыгиным и Ириной Алферовой, то играть им в мире недалекого будущего, каким оно виделось Щербакову и иже с ним, было попросту нечего. В отличие от молодой и сексапильной Любови Виролайнен, героине которой, прекрасной инопланетянке, буквально рожденной из чудо-цветка, не нужно было ничего играть.
24
Чувствовалась рука бывшего шефа Щербакова — в свое время всесильного главного редактора журнала «Техника — молодежи» Василия Захарченко, поддерживавшего, надо отдать ему должное, «техническое творчество молодежи»! (Здесь и далее прим. авт.)
Об этом фильме быстро забыли, как и об авторе романа и всей «молодогвардейской» фантастике. А вот почему забыли — или сознательно замолчали? — другую картину, вышедшую не только в исторически переломный год, но и в тот день, который также остался в истории, настоящая загадка. Я имею в виду «Невозвращенца» режиссера Сергея Снежкина, поставленного по одноименному роману Александра Кабакова. Фильм был впервые показан по ленинградскому телевидению в ночь на 22 августа 1991 года — после первого дня путча, о котором пророчески рассказывали роман и картина!
Как бы ни оценивать роман на ту пору, вещь получилась взрывной. Смутной, конечно… так и время было смутным, путаным и невнятным, но произведение оказалось искренним и задевавшим воспаленный нерв, бьющим наотмашь. Предлагающим задуматься над тем, куда мы тогда шли. А фильм, где, собственно,
Мы, тогдашние любители фантастики, разумеется, уже читали об этом в других книгах, но ведь умную и глубокую мысль не грех и повторить! А еще лично у меня фильм вызывает (сегодня, не тогда) еще одну ассоциацию: не только герой — вся страна тогда в определенном смысле стала «невозвращенкой». Вот и мается от тоски, что уже никогда и никуда не вернется…
Но вопреки, казалось бы, очевидному страстный, талантливый, спорный и провидческий фильм Снежкина, демонстративно выполненный в стилистике тогдашней совсем не фантастической перестроечной «чернухи», постигла судьба удивительная. Завоевав приз на престижном международном кинофестивале в Сан-Себастьяне, картина непостижимым образом канула в небытие!
Другим безусловно значительным событием той «перестроечной» поры стал фильм Владимира Хотиненко «Зеркало для героя» (1987). Он был снят по одноименному роману Святослава Рыбаса. Тот редкий случай, когда литературный первоисточник никакого разговора не заслуживает, а фильм необходимо рассматривать как отдельное и мощное произведение искусства. Тем более что в отличие от повести, где два наших современника непостижимым образом «проваливались» в послевоенные сороковые и проводили едва ли не политзанятия с жителями шахтерского городка о будущем страны, в картине есть сюжетный ход, сообщающий всей этой истории глубину, многослойность и прочие художественные достоинства. Это «временная петля» (в духе хорошо знакомого любителям фантастики «Дня сурка»), придуманная автором сценария — рано ушедшей из жизни Надеждой Кожушаной.
В результате получилась умная, философская, печальная, неоднозначная, захватывающая фантастическая притча, которая ставит «проклятые вопросы» — вместо того чтобы давать на них готовые ответы. Кто мы, как связаны с прошлым, можем ли изменить его — и хотим ли? Изменяемся ли сами, столкнувшись с этим прошлым не в книгах и фильмах, а очно, лицом к лицу?
Словом, это настоящая научная фантастика, хотя формально фантастичным в картине Хотиненко остается лишь этот самый ход, прием, постановка задачи.
Зато другому известному писателю-нефантасту, в конце жизни обратившемуся к научной фантастике, с экранизациями крупно не повезло. Речь идет о тогда уже ставшем живым классиком Чингизе Айтматове, чей «Буранный полустанок» наделал много шума (в отличие от последнего романа «Тавро Кассандры», который автор этих строк считал и считает показательно провальным). Впрочем, откровенно неудачными оказались и НФ-вставки в «Буранном полустанке» (к реалистической линии претензий не было: писал мастер!). Так вот, по мотивам этого сложного, философского и многопланового романа было создано два фильма — советско-турецко-ливийский «Манкурт» (1990) и киргизский «Буранный полустанок» («Млечный путь») (1995). Оба вроде бы выпадают из данного обзора, поскольку и в том, и в другом использованы как раз исключительно реалистические линии, а фантастика выкинута начисто. Зато экранизация «Тавро Кассандры» фантастична донельзя! В том смысле, что это просто фантастическая чушь, китч и творческая беспомощность в одном флаконе.